Вся эта осени мутная хмарь
с отлетевшими к небу листьями
вяжет в тягучую липкую сеть
молчаливыми луже-лицами,
просто как самая что ни на есть там
мертворожденная истина,
сожженная в чертову ночь на костре
все-октябрьской инквизицией.
Небрежная тайна депрессий и снов
о неведомом сшита лыком,
настолько знакома, что нет и желаний
разбить ее плен иллюзий...
Край окончания ведьмина праздника
скалится в небо тыквами,
дождь в водосточной трубе отмечает
их выход немыми блюзами.
По солнечным меткам в песочных часах
полночь врядли отмерить можно,
Но на слово можно поверить преданиям
жреческого напева.
Ведь в том состоит вся самхейнова суть,
что костер изначально ложный
Не сможет тебя на границе миров
своей силой укрыть от гнева
Забытых богов, разрывающих плоть
в древней ярости и печали.
Они пониманют простейший язык
из огня, серебра и стали,
И их не умаслишь ни плачем, ни стоном,
ни ласковыми речами
В часы поворота колесного обода,
те, что для них оставил
Безжалостный рок, не имеющий сердца,
с душою - бездушным кремнем.
Осенние псы уже встали на след
не сдержавших своих обетов.
И выход один - отыскать тот костер,
что горит по Законам Древних,
И он лишь один, что послужит тебе
чудодейственным амулетом.
Ты можешь бояться и выть, принимая все это
за сон, наведенный бред,
Ты можешь дрожать и скулить в темноте
за придвинутой шкафом дверью,
Но в час, когда Псы оставляют следы
вечной тьмы на твоем ковре,
Забытым богам все равно, что ты в них
и в их силу совсем не веришь.
Самхейн уже близко, он рядом, почти что
уж руку свою простер
Над миром застывшим в осенней крови
в ожидании ночи грозной.
Вставай же, беги, пока время осталось -
найди золотой костер,
Укройся в огне и прильни к его свету.
Покуда еще не поздно.
