он влился и в нашу компанию.
в первый раз я пригрел его в заведении под названием «Созвездие»
на Прорезной.
угостив молодого блондина в коричневом шарфе
папиросой,
я узнал, как его зовут.
Джонатан, – скзазал он. – меня зовут Джонатан.
что же, – сказал я, – чувствуй себя как дома.
так ему почти все говорили
или по крайней мере мне так казалось.
ведь
у Джонатана никогда не было
ни курева, ни лавэ.
он ходил из лавочки в лавочку, всюду имел много
знакомых,
которые его пригревали, и у которых он, собственно, жил,
редко появляясь в одном месте
чаще, чем дважды в неделю.
у Джонатана никогда не было ни копейки
и, насколько мне известно, он никогда не работал,
но тем не менее, в какое бы заведение он ни попадал –
всюду чувствовал себя как дома.
даже Нина – та, что за стойкой в «Кулинарии»,
наливала ему в долг
и всегда угощала ириской, приговаривая:
сынок, мой бедный сынок
не то чтобы его уважали –
скорее жалели,
глядя на его худющее тело, голубые глаза
и постоянно отвисшую нижнюю губу,
с которой иногда капала слюна.
ходили слухи, что он – музыкант,
непризнанный гениальный органист,
что он, возможно, новый Бах,
что он необычайно талантлив.
талант у него был точно,
с учётом того, что бомжуя так с детства,
Джонатан до сих пор не сдох.
о нём много говорили,
некоторых увлекала его антисистемность,
они называли его воплощением какого-то там протеста.
один учёный-муд*к как-то, напившись, даже сказал,
что Джонатан живёт вопреки всем законам физики.
на него дроч*ла богема, кое-кто его даже любил,
а Джонатан всё, знай себе, шмыгал от одних
к другим,
перебивался, чем мог, столовался и пил за чужой
счёт, стрелял папиросы.
в конце концов, нашей компании это остоп*здело.
большинство из нас были не слишком-то образованны.
вряд ли кто-то смог бы ему хоть что-нибудь доказать
в царстве диссонансов,
контрапунктов и синкоп.
двое из нас были электриками, Миша въёб*вал
на стройке,
а я в это время работал официантом в одном
жлобском ресторане
в Гидропарке.
угости, будь добр, папиросой, – обратился к Мише
Джонатан.
а Миша как раз отработал смену, уже стукнул месяц,
как его бросила жена.
и ко всему этому в больницу положили его
шестилетнего сына,
которого случайно сбила машина.
да ты, бл*дь, за*бал – гаркнул Миша. – ты, с*ка, чайка,
бл*дь, Джонатан!
Джонатан, ты, бл*дь, с*ка, последняя, бл*дь, чайка,
на х*й!
живёшь, с*ка, на чужих харчах!
не делаешь, бл*дь, ни х*я! пошёл бы, бл*дь, хоть полдня,
с*ка, с газетами постоял!
ни гроша, бл*дь, в кармане нет, бл*дь! папиросу,
бл*дь?!
х*й тебе, бл*дь, а не папиросу, на х*й!
на что Джонатан, поправив свой шарф, молвил ему:
ошибаешься, я делаю то же самое,
что и ты, просто иначе. мы с тобой одинаковы.
мы оба идём в небеса! но только я уже
на половине пути,
потому что у меня в кармане Бог.
а у тебя – только папиросы...
я пил вино и размышлял над этими красивыми словами,
пока Миша бил чайке морду.
откровенно говоря, у меня не возникло ни малейшего
желания его остановить.
(Перевёл с украинского Станислав Бельский)
ID:
809337
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 08.10.2018 20:02:26
© дата внесення змiн: 19.02.2022 21:42:16
автор: Станислав Бельский
Вкажіть причину вашої скарги
|
