Легионы из Рима уходят,
легионы незримо
становятся пылью пройденных ими дорог,
они жаждут богатства и славы сулимых
им за сложение оных у ног
цезаря, и-
ли
сената,
перед ними трепещет
Эллада,
и на плечи им давит плащ неба
с кровавым подбоем зари,
чьи лучи ампутируют крылья ночи
точно руки больные гангреной...
Он, наверное, прав... о грехах Карфагена
кричавший старик...
– что об этом рассудит обычный гоплит?
алчность манит его,
долг велит.
Мир
кружится юлой
в бесконечном заводе,
солнце покрывают темные пятна:
легионы из Рима уходят,
изредка возвращаясь обратно,
без мечты о бессмертии города
впрочем, что города – даже храмы жгут,
пусть навечно в тени Герострата любой новоявленный Брут, но
трудно оторвать глаза
от этой помпезной процессии,
особенно детям
бегущим за
(каждый мальчик стать желает солдатом,
солдат – генералом, а значит, когда-нибудь тоже прикажет: целься...)
но это отнюдь не его естество,
просто меняя по сто раз добро на зло,
не много в них веря,
чаще смеясь
и то и другое мы превращаем в грязь.
