Авторы: Michelle Paffer, Linda Crow
- Ты хочешь услышать мою историю? Тогда приготовься услышать мою исповедь… - сказал Рихард своему собеседнику, сидевшему напротив.
В одну из ночей, когда я возвращался с вечеринки, на меня напал какой-то странный человек (лишь потом позже я понял, что это был вовсе не человек), который укусил меня за шею. Выпив немного крови, он швырнул меня на землю, и куда-то скрылся в глубину ночи. Что-то во мне начало меняться.
Тогда я впервые понял, что безудержно хочу крови. Хочу не просто крови, а горячей человеческой крови. Дико, неистово, безумно… Я пытался убить в себе все желания этой всепоглощающей жажды. Я морил себя голодом, я старался не думать об этом, я пытался изменить что-то внутри себя, но было поздно… Что-то внутри меня уже давно изменилось. Внутри меня жил зверь, которым я не мог управлять. Я пытался укротить его, я пытался противостоять ему, но зверь был сильнее и могущественнее.
Я погибал от этих страшных желаний, которые разрушали меня, пожирали изнутри, глушили все мысли и мечты. Я понемногу начал сходить с ума: в каждом человеке я стал видеть только пищу. И я понял, мне не уйти от того, что мне предначертано, мне не уйти от того, кем я являюсь на самом деле. И тогда мои желания начали становиться явью…
***
Той тёмной ночью я вышел на свою первую в жизни охоту. Я отправился в ночной клуб на дискотеку, где легче всего было найти подходящую жертву.
Первой была молодая симпатичная девушка с красивой оливковой кожей и карими глазами. Я не запомнил её имени, ведь сколько жертв было у меня, что если бы я начал запоминать имена, то наверняка бы свихнулся, - Рихард ухмыльнулся собственной шутке, и тут же с прежней серьёзностью продолжил рассказ, – Она не сразу поняла в чём дело. Всё походило на обычное знакомство, ничего странного или подозрительного она не заметила. Я действовал осторожно. Сначала мы просто говорили, потом я её поцеловал, а она даже не сопротивлялась, наверное, за этим сюда и пришла. Целуя её, я почувствовал нежный запах кожи, я еле себя сдерживал, чтобы в тот момент не укусить её за шею. Через время мы отошли в безлюдное место. Я покрывал поцелуями её лицо, плавно переходя к шее. Я пребывал в блаженном предвкушении перед утолением так долго мучающей меня жажды. Мне хотелось оттянуть этот момент как можно дольше, чтобы насладится каждым мгновением, запомнить свой каждый последующий шаг. И вот мои зубы вонзились в нежное тело, пронзив тонкую кожу. Девушка вскрикнула, и даже пыталась вырваться, но сил у неё не хватило даже на то, чтобы хоть раз меня ударить. Я впервые ощутил свою силу и превосходство над простым человеком. Я понял, что значит власть.
Я пил её кровь, чувствуя, как силы наполняют меня, разнося по телу тепло. Я не мог утолить своей мучительной жажды, каждую последующую каплю выпивая как последнюю. Я пил её, выпивая из неё кровь, выпивая из неё тепло, выпивая из неё жизнь.
***
Тем временем моя собственная жизнь превратилась в охоту. Я кочевал из одного места в другое, путешествуя по свету. Но я не видел смысла ни в чём, кроме охоты на новую жертву. И тогда я решил найти того, кто сделал меня таким, ведь у меня было так много вопросов и так мало ответов. Но я не знал, где искать и кого искать.
Он сам меня нашёл однажды ночью, когда я уже потерял веру в то, что смогу найти его. А ему тоже нужно было многое мне рассказать.
Я спросил:
– Для чего мы продолжаем существовать, если всё, что нам остаётся – это пить кровь?
– О, мой милый мальчик, ты так многого не знаешь о нас, - хрипло протянул он, изображая из себя учителя, и в тот момент этот тон ужасно меня раздражал, но я продолжал слушать его речь, - это называется «жаждой крови». Это единственное, перед чем мы не можем устоять, это единственное, что нам нужно. Нужно принять зверя внутри, не сопротивляясь ему, нужно, чтобы зверь стал тобой, а ты – зверем, только тогда ты почувствуешь, что значит сила. Но ты должен запомнить, что всякое дело требует осторожности. Мы достаточно сильны, чтобы победить такого слабого и беспомощного человека, но и в нас есть изъяны, которые не позволят нам сделать этого. Во-первых, человек – это наша главная пища, без неё мы не сможем существовать. Во-вторых, есть законы, которые мы, вампиры, не имеем права нарушать. И один из таких законов гласит, что мы имеем право убивать только тогда, когда действительно голодны, и не имеем права убивать ради забавы. Как ни странно, мы тоже не так свободны, как хотелось бы. Но знай, что за нарушения правил тебя ждёт преследование, а затем неминуемая смерть, при чём смерть не от человеческой руки, хотя это тоже возможно, а от руки такого же вампира, как и ты.
– О чём ты? – я был в полном недоумении и никак не мог понять, о чём он говорит.
– Наш мир устроен очень сложно: мы – вампиры, и зависим от человеческой крови, поэтому был придуман свод правил, своего рода «Кодекс чести вампира», – он улыбнулся, ему самому, вероятно, стало смешно от того, что он говорил, – так вот, если ты нарушишь хотя бы один из законов – ты будешь обезглавлен, как преступник. Только так можно убить вампир: отделив его голову от туловища.
– Но неужели в нашей жизни ничего не остаётся, кроме этой жажды крови?
– А что может быть прекрасней охоты на невинную жертву, когда ты чувствуешь её страх, когда ты видишь тень ужаса в её обезумевших глазах, и ты начинаешь осознавать свою силу и превосходство над человеком?
Я замолчал, потому что не знал, что ответить этому вампиру, который ничего не замечал, кроме жажды крови. Неужели он не испытывал одиночества, как я? Неужели ему никогда не хотелось снова стать смертным человеком? Неужели он обрёл счастье, став тем существом, что убивает по ночам и жаждет только крови? Я не мог его понять.
Поделившись своими знаниями, он исчез так же странно, как и появился.
***
А я продолжал убивать. Но вскоре мне надоело просто убивать. Со временем мне было мало только укусить жертву и выпить её кровь. Мне хотелось большего. Мной начала владеть неукротимая жестокость. Эта жестокость появилась от безысходности моего существования. Мне не просто хотелось крови, а я желал видеть муки своей жертвы, словно я палач, чтобы хоть как-то развлечь себя и приукрасить свою монотонную жизнь вампира. Мне становилось хорошо при виде того, как страдают мои жертвы, моля о пощаде. Тогда я начинал чувствовать себя хоть что-то решающим в этом мире.
Однажды, гуляя по ночному городу, я встретил молодую женщину. Она была недурна собой: изящная походка, тонкая талия, правильные черты лица. Мы разговорились, и она сразу же без колебаний пригласила меня к себе. Ещё никогда мне не удавалось так легко заманить жертву. Наверное, она была очень одинока, и ей нужно было хоть чьё-то внимание.
Выпив немного вина, она, недолго думая, сняла с себя верхнюю одежду, обнажив своё молодое тело, и присела на кровать, ожидая от меня ответных действий.
В тот момент моё второе «Я» стало просыпаться, требуя крови. Я швырнул её на кровать, а сам оказался сверху неё. Она не сразу поняла, в чём дело, так как сначала это походило больше на игру. А меня всё сильней охватывало это чувство жажды.
Я наступил ногой ей на шею и тут же посмотрел в её глаза, которые в одночасье наполнились ужасом и страхом.
– Не надо, – умоляюще попросила она, – пожалуйста, оставь меня в покое… – еле слышно шептала женщина, ещё надеявшаяся на то, что сможет меня разжалобить.
Но мне не хотелось её щадить, во мне не осталось ни капли жалости. Наоборот, мне хотелось смерти: жестокой и беспощадной. Я ещё сильнее наступил ей на шею, после чего она с хрустом проломилась под напором моей ноги. В тот момент она уже была мертва от недостачи кислорода, но я с той же злостью и ненавистью, то ли к себе, то ли к окружающим, продолжал давить ей на горло. Я почувствовал, как её кожа натянулась, как одна за другой стали хрустеть её кости, как лопались позвонки, словно воздушные шарики, но я продолжал смотреть в её пустые глаза. Понимаешь, я смотрел в них и не видел ничего! – раздражённо сказал Рихард своему собеседнику, – я отнял ещё одну жизнь, но так и не понял значение этой жизни. Впрочем, и значение смерти для меня было более, чем размыто.
Наконец, голодный и обессиленный, я испил её крови. Она показалась мне особо приятной и такой пьянящей.
Вдруг за спиной я услышал тихий плач ребёнка:
– Мама, мамочка! Не умирай, мамочка!
Это был мальчик лет трёх-четырёх на вид. Он стоял на пороге, прикрывая своё заплаканное лицо маленькой детской ладошкой, и тихо шептал: «Не умирай мамочка! Не надо!»
– Зачем ты убил мою маму? – обезумевши, кричал он.
Тогда я ринулся к нему со словами:
– Ты же был хорошим мальчиком? – спросил я его.
– Да... – всхлипывая, ответил мне ребёнок.
– Тогда я не сделаю тебе ничего плохого. Просто верь мне…– и я опустил свой взгляд на напуганного до смерти мальчишку.
– Нет! Нет! Я хочу к маме! Что ты сделал с ней? Я тебя ненавижу! Теперь я остался один! – закричал он.
Эти слова молнией пронеслись в моей голове: «Один… Я ведь тоже один… Что может быть хуже одиночества?» – задумался я, и тут же сам себе ответил: «Полное одиночество в бесконечности времени…»
Пока я на секунду задумался над вопросами о Вечности, ребёнок вскочил на кровать и стал гладить мёртвое окровавленное тело матери. Мне на мгновение стало жаль его, ведь всё, что могло ждать этого маленького мальчика – это одиночество, на которое его обрекла бы жизнь. И чтобы не оставлять его на растерзание жестокой судьбе, я решил ему помочь: одной рукой я схватил его за тело, другой же – за голову. Всего лишь один рывок, и шея ребенка хрустнула под нажимом моих сильных пальцев. Брызги бурой крови тот час же забрызгали всё: моё лицо, одежду, кровать. Его кровь мне нравилась ещё больше, чем кровь его матери.
Этот случай мне запомнился больше других, потому что взгляд этого мальчика ещё долго не оставлял меня в покое, в памяти всплывало полное отчаяние и недоумение, наполняющие его глаза. И потом всегда, вспоминая тот случай, я вспоминал о полном одиночестве в пустой, окутанной ночным мраком, Вечности. И я знал, что Вечность эта мне опостынет своей непрерывной бесконечностью и бессмысленностью. Я никак не мог понять смысл своего существования, ведь, кроме охоты и крови, в моей жизни не было абсолютно ничего.
Я убивал беспощадно, во мне не осталось ничего человеческого, мой зверь рос внутри меня всё быстрее и быстрее, и я уже даже не пытался его контролировать. Я просто наслаждался охотой. Но мне нужно было быть осторожным, потому что меня уже искали те, о ком предупреждал тот, кто сделал меня вампиром. Но я научился прятаться и скрываться так, что никто не мог меня найти, никто не мог предугадать моих последующих действий. Я был жесток и неуловим.
***
Самое интересное – это то, что люди, в принципе, не могли нас отличить от себя. Они в нас не верили. А если и верили, то заблуждались во всём, что касалось нас. Например, они думали, что мы выходим только по ночам, потому что солнце может превратить нас в пепел. Но это неправда. Мы не превращаемся в прах от солнечных лучей, оно просто жжёт нашу кожу сильнее, чем кожу человека. А ещё мы не можем смотреть на солнце, оно слишком обжигает наши глаза. Но, тем не менее, мы спокойно можем находится среди людей днём, слившись с толпой, мы становимся такой же серой массой, как и они. А вот ночью совсем другое дело. Мы выходим на охоту, и вот тогда мы перестаём быть частью этой безликой массы.
Днём я часто не знал, чем мне заняться. Я просто ходил по улицам, наблюдая за людьми, выбирал себе очередную жертву.
В это утро я проснулся в своей новой квартире, которую снимал за деньги, убитых мною жертв. За окном была прекрасная погода, лучи солнца пробивались сквозь моё окно, и через него можно было увидеть, как серая безликая масса радовалась в предвкушении весны. Все куда-то спешили, не замечая ничего вокруг. Каждый последующий день может для любого из них оказаться последним. Люди живут, устремляясь «в завтра», в будущее, которого может и не быть, забывая о том, что есть настоящее и забывая жить в нём. Неужели люди не могут просто наслаждаться жизнью? Нет, не могут, потому что не умеют. Они слишком привыкли спешить, чтобы успеть сделать всё задуманное. Уменьшив скорость и оглядевшись вокруг, они начинают понимать, что нет никакого смысла ни в чём, так как в любом случае всех ожидает одно – смерть, и чтобы эти ужасные мысли не отравляли их сознание, они снова начинают спешить жить, а потом жалуются, что время слишком скоротечно.
***
Я вышел на улицу для того, чтобы найти свою очередную добычу. Мне захотелось увидеть, как живут обычные люди, чем заполнена их жизнь и что для них является смыслом. Когда я был человеком, я никогда не задумывался над этими вопросами, никогда не спрашивал себя, ради чего и зачем я живу. Теперь, когда в моём распоряжении была целая Вечность, я мог себе позволить тратить своё время, как мне заблагорассудится.
Я бродил по улицам, наблюдая за людьми, жизни которых были настолько коротки по сравнению с бесконечностью времени, но почти никто из них не мог правильно распорядится тем небольшим отрезком своего существования, чтобы это имело хоть какой-то смысл.
Среди толпы можно было увидеть совершенно разных людей: счастливых, несчастных, весёлых, грустных, беспечных, тех, которые любили людей и которые ненавидели. Так я заприметил молодого парня, который работал менеджером в магазине.
Я увидел, как он презренно смотрит на людей вокруг себя, как он обращается с ними. Кто бы ему не позвонил, он отвечал грубо и недовольно, словно кто-то другой был виноват в его неудачах или несбывшихся мечтах. Он не пропускал никого вперёд, не уступал место в метро, он нагрубил продавщице в киоске с газетами, накричал на детей, якобы путающихся у него под ногами. И всё это он успел сделать за то время, пока добирался до своей работы. Последним, что и стало для меня решающим в выборе жертвы, стало его отношение к одной из подчинённых:
- Чтобы я тебя больше не видел в нашем магазине, - кричал он девушке, которую вытолкал на улицу.
- Ты же знаешь, что я ни в чём не виновата. Это ты меня подставил!
- Ещё раз увижу тебя здесь, я приму более жёсткие меры, - напоследок сказал менеджер, после чего закрыл дверь.
Его я и выбрал своей следующей жертвой только потому, что он мне не понравился. Я почувствовал, что он злой человек, который очень часто лжёт и причиняет людям боль. Этот человек был слишком эгоистичен, любил только себя, а на всех остальных смотрел надменно и свысока. Может, только поэтому мне захотелось убить именно его.
Я следил за ним уже несколько дней, хотя и мог убить его в первый же вечер. Но я не спешил, потому что мне некуда было спешить.
Я уже знал, когда он заканчивает работать и когда уходит домой. По дороге он непременно покупал себе что-нибудь алкогольное и, медленно прогуливаясь, выпивал бутылку. Я ощущал отвращение, глядя на него, и от этого мне ещё сильнее хотелось его убить.
На его пути я появился неожиданно. Выйдя из тёмного переулка, я встал прямо перед ним.
- Что Вам нужно? – немного встревоженным голосом спросил он. Наверное, испугался, ведь вокруг совсем никого не было.
- Ты считаешь себя человеком достойным, чтобы жить?
- Что за глупые вопросы? Я Вас не знаю! Простите, но мне нужно идти, я опаздываю, - он нагло врал мне в глаза, потому что я знал, его никто нигде не ждёт.
- Ты думаешь, что, солгав мне, ты сможешь уйти от ответа?
Менеджер, изрядно испугавшись, попытался обойти меня, а я и не пытался его остановить. Когда же он обернулся назад, то обнаружил, что меня там уже нет. Лишь один тусклый фонарь освещал совершенно безлюдный переулок. Менеджер суетливо направился вперёд, где снова наткнулся на меня. В этот момент я увидел тот страх, который стал для меня уже столь привычным.
Я сразу же ударил его с такой силой, что он упал на асфальт и попятился назад.
- Пожалуйста, не убивайте меня, возьмите всё, что у меня есть.
- А что у тебя есть?
- Деньги, кредитки…
- А с чего ты взял, что мне вообще нужны деньги?
- Тогда я не пойму, что Вы от меня хотите?
- Я коллекционер…
- А чем я могу Вам помочь, ведь у меня нет ничего ценного, - удивился менеджер.
- Есть… - ухмыльнулся я, – твоя жизнь…
В ту же секунду менеджер ринулся бежать прочь.
- Ты до сих пор думаешь, что сможешь от меня убежать? – сказал я ему в след.
Куда бы он не бежал, я оказывался перед ним. А когда мне это надоело, я схватил его за горло и швырнул о стену.
Я подошёл к нему, взял его за руку, но сил у менеджера не было, чтобы сопротивляться мне. Я поднёс его кисть к своему лицу, и надорвал зубами клочок его кожи. Я почувствовал, как алая кровь пульсировала в венах. Пальцами я взял его вены и потянул, словно шнурки. Менеджер взвыл от боли. Я упивался его кровью и его болью.
В тот момент, когда моя жертва уже была мертва, я почувствовал себя Богом, способным творить человеческие судьбы и забирать человеческие жизни. Я почувствовал себя всемогущим и непобедимым, имеющим право вершить суд над теми, кто, по моему мнению, заслуживал смерти.
***
В один из весенних тёплых вечеров я вышел на охоту, но не с целью испить чьей-то крови, а просто позабавиться с очередной человеческой жизнью.
Проходя по одному из тёмных переулков, я услышал женский крик. Я пошёл на голос. Перед моими глазами открылась следующая картина: двое ублюдков окружили девушку, один из них приставил ей к горлу нож, а другой тем временем выворачивал содержимое её сумки на землю, ища в ней что-нибудь ценное.
Я мог пройти мимо, но почему-то не сделал этого.
- Разве подобает двум мужчинам с оружием нападать на беззащитную девушку в безлюдном тёмном переулке?
- Иди себе, куда шёл, если тебе дорога твоя жизнь, - сказал тот, у которого был в руках нож, и, отшвырнув девушку в сторону, направился ко мне.
- Ты думаешь, что смог напугать меня своим оружием?
- А это мы сейчас посмотрим, - и он кинулся на меня с ножом. В ту же секунду я отбросил его назад с такой силой, что он оказался на земле. Этого было достаточно, чтобы они испугались и убежали, как последние трусы.
- С Вами всё в порядке? - осведомился я у девушки, подав ей руку. Она встала, фонарь осветил её лицо и я, наконец, смог её рассмотреть. Мне хватило одного мгновения, чтобы понять, как она прекрасна. Мне даже показалось, что у неё нет недостатков. У неё были длинные рыжие волосы, зелёные глаза и белая нежная кожа. Я ещё никогда не видел такой красивой девушки и никогда не был так влюблён: ни когда был человеком, ни когда стал вампиром. Я не верил в любовь. И тогда сама любовь решила доказать мне, что она есть, что она всегда была и вечно будет, пока не прекратится существование жизни на земле.
- Вы – просто мой герой, - робко произнесла она своим завораживающим голосом, - чем я могу Вам отблагодарить?
- Для начала давай познакомимся и перейдём на «ты». Меня зовут Рихард.
- Меня – Лилит, - от её имени меня бросило в жар и в холод одновременно. Я пылал и замерзал от этих внезапно вспыхнувших чувств. Не правда ли божественное имя? – собеседник, соглашаясь, махнул головой, желая продолжения рассказа, ведь Рихард рассказывал о ней с таким упоением, с такой любовью, его глаза светились счастьем.
Я влюбился в человека. Мне нельзя было любить её, но я любил. Я не мог совладать с собой. Я был опьянён этой неистовой любовью. Её красота сводила меня с ума, я обезумел от страсти. Я готов был на всё ради неё.
Мы встречались каждый день и каждый день я ждал нашей встречи с огромным нетерпением, мне очень хотелось увидеть её снова, опять прикоснуться к ней, услышать её голос. Она стала для меня всем. Мне многое приходилось скрывать от неё, но я не мог иначе. Я каждый вечер провожал её домой, после чего шёл и убивал очередного человека.
***
В один из наших вечеров, когда мы сидели на крыльце её дома обнявшись, Лилит сказала мне:
- Знаешь, я так одинока. Я никому и никогда об этом не говорила. Я пыталась быть сильной, я пыталась быть выносливой, сколько бы судьба не ломала меня, сколько бы не била. На самом деле я не была такой, а лишь казалась, но не для себя, а для других. Я боялась быть слабой, боялась, что о моей слабости узнают другие. Я не могла этого допустить, поэтому никому и никогда не открывалась. Ты – единственный человек в этом мире, с которым я могу быть собой, не боясь снять маску с лица.
- Я бы снял перед тобой все свои маски, если бы я помнил, как выглядит моё лицо… Я не знаю, кто я, каков я на самом деле. Когда я с тобой, мне кажется, что я настоящий и мне нечего скрывать от тебя. Но стоит мне только расстаться с тобой, как я становлюсь совсем другим. И тогда я уже не знаю, кто из них настоящий я, и есть ли среди них вообще этот настоящий я.
Лилит заметно погрустнела. Наверное, она ожидала от меня совсем других слов. Но мне так не хотелось ей лгать. Моя ложь о том, что я вампир, не могла сделать меня до конца откровенным. Ведь я не мог сказать Лилит о том, что она – моя потенциальная жертва, но я никогда не обижу её, потому что люблю. И поверила ли бы она в эти слова, звучащие столь странно? Я боялся, что она уйдёт от меня, ведь она стала единственным смыслом моего существования. И тогда я понял, что сильнее любви нет ничего в этом мире. Мне всё время хотелось говорить ей о том, как же сильно я люблю её, а она говорила:
- Любовь из великого чувства превратилась в пустые слова. «Любовь, любовь, любовь…» - слишком часто люди произносят это слово, не вкладывая в него абсолютно никакого чувства, лишая его всякого смысла и значимости. Но ведь так не должно быть! Любовь не возможно выразить просто словами, потому что она намного больше слов. Просто люди совсем забыли об этом.
Мы ждём от любви многого, а сами не желаем отдавать ничего взамен. А Любовь требует жертв. Истинная Любовь – это всегда самопожертвование.
Я лишь молча слушал, внимая каждому её слову. Я так любил слушать её голос. Я так любил смотреть на неё, когда она говорит. Если бы я был художником, я бы нарисовал её портрет. Если бы я был поэтом, я бы посвятил ей стихи. Если бы я был скульптором, я бы создал невероятной красоты статую, похожую на неё. Хотя нет, ни одна статуя не смогла бы передать всей её живой красоты.
Но я ничего не мог, кроме того, как только любоваться её красотой.
Лилит спасала меня от одиночества и моей пустой Вечности…
- Я люблю тебя, - я, наконец-то, смог признаться ей в своих чувствах.
- Я знаю… - ответила она мне. Конечно же, Лилит чувствовала всё, - я тоже очень тебя люблю.
Я был невероятно счастлив услышать эти слова. Когда я был человеком, я не придавал значения ничему и никому, просто плыл по течению. А теперь моя жизнь наполнилась смыслом.
И ещё к ответному признанию Лилит добавила: «Любовь можно сравнить с ходьбой по раскалённым углям. Ты страдаешь, мучаешься от боли, но всё равно продолжаешь идти, ведь знаешь, что остановиться уже поздно, а дороги назад уже нет. Ты стоишь уже по средине пути, где угли накалены до такого предела, когда боль становиться невыносимой настолько, что ты бы лучше умер, нежели продолжал идти. Ты идёшь, идёшь, уже не чувствуя ничего, боль становится тобой. Она – это ты, а ты – это она. И ты уже ничего не можешь поделать, потому что ты – уже давно раб любви. Ты делаешь всё, что бы она тебе не приказала, у тебя уже нет своих собственных мыслей, только слепое желание утолить боль, у тебя нет своих собственных желаний – только то, чего хочет она.
Только ты поднимаешь свою, приклоненную перед нею, голову, как она тут же бьёт тебя по лицу, по рукам и ногам. Ты, словно робот, перестаёшь жить своей жизнью, полностью подчинившись ей и слепо выполняя её волю. И ты уже не можешь понять, когда ты стал зависим от неё, когда она поработила тебя и уже не знаешь, как от неё избавиться.
Любовь – это как наркотик для наркомана. Только объект твоей любви исчезает из поля зрения – у тебя начинается любовная ломка. Ты не находишь себе места, всё кажется чужим и не нужным, всё кажется не важным и глупым. Это всё она – любовь – перевернула твой мир и забрала покой, это она сделала из тебя зомби и не даёт дышать полной грудью. Это она закрывает глаза невидимым занавесом лжи и порока, ведь мы всё равно его не замечаем.
Любовь – это как босиком ходить по лезвию бритвы, когда ноги изрезаны до крови, когда идти больно, а остановиться невозможно. Раны кровоточат, трудно идти, а любовь идёт следом за тобой с мокрой плетью, что бы ты не смог возвратиться. Ты пытаешься остановиться, ведь боль невыносима, а она, подняв свою плеть, высекает своё имя на твоём теле. Ты вскрикиваешь от боли, но она считает, что ты слишком мало страдал, что бы так просто тебя отпустить. И она продолжает бить плетью, пока ты вновь не пойдёшь по лезвиям, продолжая резать старые шрамы и рубцы, которыми она уже успела тебя наградить».
Тогда я не сразу понял, о чём она говорит. Но позже я осознал, что у нас с ней нет будущего. Мы принадлежим к разным мирам. Мы должны быть врагами, но мы любим друг друга. Мы обречены. Я не хотел в это верить, я гнал прочь от себя все эти мысли, но здравый рассудок не давал мне никогда забыть об этом. И я мучался от этих ужасных мыслей.
Всё чаще и чаще в моих мыслях начали появляться ужасные картины, будто я убиваю Лилит. Мне снилось, как я мучаюсь жаждой и желанием выпить её кровь. Просыпаясь, я утешал себя, что никогда не смогу сделать ей больно, что я всегда буду её любить.
***
Мы встретились в этот вечер после того, как солнце зашло за горизонт. Лилит улыбалась мне так искренне, как никогда до этого. Я нежно поцеловал её в губы.
- Я так хочу, чтобы мы вместе с тобой встретили этот рассвет, - сказала она мне.
И мы всю ночь бродили вдвоём по пустынному городу. Время рядом с Лилит бежало незаметно, что я забывал обо всём на свете, даже о том, что я – вампир, а она – человек. Когда время близилось к утру, мы взобрались на крышу высокого дома, чтобы встретить вместе рассвет.
Мы сидели на краю крыши. Никого не было вокруг, все ещё спали. Мы были одни, казалось, что одни в целом мире, никого не существовало, только она и я. Мы сидели, ожидая первых лучей солнца, хотя луна ещё светила на ночном небосводе. Она положила свою голову мне на плечо и я обнял её. Лилит казалась такой счастливой. Мы ни о чём не говорили, просто молчали. Ты знаешь, молчать в присутствии человека, которого любишь – это настоящее блаженство, когда ты просто наслаждаешься тишиной, слышишь тихое дыхание, чувствуешь лёгкое прикосновение, ощущаешь приятный запах её волос. И мне захотелось сказать ей, как она прекрасна сегодня, особенно сегодня:
– Ты так красива, – еле слышно прошептал я ей. – Мне захотелось посвятить тебе хоть что-то, если не могу подарить весь мир, – она ласково улыбнулась в ответ:
– И что же это?
– Стихи, – я знал, что она очень любит стихи и они ей должны понравиться.
Моя прекрасная Лилит,
Прозрачней моря глаз твой цвет
И на губах играет свет,
Как яд был мною он испит,
Моя прекрасная Лилит.
Моя святая дьяволица,
Я стан изящный твой ласкал
Тебя одну лишь я желал,
Моя распутная блудница,
Моя желанная Лилит.
И губы цвета вишни спелой
Вкушал их сладость, словно мёд,
Я в сердце жадно ел твой лёд,
Обожествляя твоё тело.
Я грешник, Богом был забыт,
Но блажен тот, кто был с тобою,
Ты отравляешь сердце болью,
О, божество моё, Лилит!
Я рисовал твой образ милый,
Дыша тобой – тебя любил,
Я без тебя совсем не жил
В той жизни горькой и постылой.
Меня лишь стон твой исцелит,
Который мне звучит как песня,
Я счастлив лишь, когда мы вместе,
Моя безумная Лилит.
Я опьянён был красотою
И запахом твоих волос,
Но жизнь летела под откос,
Когда я жил одной тобою.
О, дева, призрак моих снов,
Меня ты на смерть погубила,
Совсем меня ты не любила,
А я на всё ведь был готов.
Мой мир тобою был разбит,
Я без тебя не ел, не спал,
Тебя бездушную я ждал,
Моя жестокая Лилит.
Тобою был жестоко брошен,
Ты как иллюзия ушла
С собою сердце унесла,
Я словно лист травы подкошен.
Теперь душа моя болит.
Я был тобою в сердце ранен… тобою в сердце ранен… – я остановился, не мог вспомнить последние строки, но как не пытался так и не смог.
Первые лучи солнца озарили блеклое небо, и я увидел, что свет начал искриться на рыжих волосах Лилит, и в её зелёных глазах заиграл огонь. В лучах рассветного солнца это было особенно красиво. Я поцеловал её, чувствуя запах её белой кожи. В этот момент что-то произошло внутри меня, было похоже на вспышку. Это значило только одно: зверь внутри меня проснулся и жаждет крови. Я набросился на неё, не в силах сдерживать зверя внутри себя, и впился острыми зубами в её нежную шею. Первая капля крови была словно божественный нектар с вершин Олимпа. Я ощутил страх в её дрожащем теле. Она вскрикнула, ей было больно. Она этого не ожидала. А зверь внутри меня рвал её тело, боясь заглянуть в глаза. Зверь боялся того, что может там увидеть. А я боялся осознать реальность и то, что делал с ней.
Я пил и пил, захлёбываясь её кровью. Мне было мало, сколько бы я не выпил. Время казалось вечностью. Потом я пробил её грудную клетку одним движением руки, это не составило мне никакого труда, и вырвал её сердце. В этот момент свет в глазах Лилит погас, а я даже не заметил этого. Представляешь, даже не заметил… - глаза Рихарда наполнились безумием, от его взгляда становилось страшно, - не заметил, как она ушла от меня… Я держал её горячее, истекающее кровью, сердце в своей ладони и жадно ел его, разрывая на части и куски. А её тело неподвижно лежало на холодной бетонной поверхности крыши многоэтажного дома.
Когда зверь во мне успокоился, утолив свою животную жажду, я очнулся, словно ото сна. Но было поздно, потому что она уже была мертва. Тело Лилит остыло мгновенно, и когда я дотронулся до её руки, меня обдало ледяным потоком холода. Я видел её так отчётливо, так близко, и я ощутил прикосновение смерти рядом с собой, но не мог поверить, что всё это сделал я, так страстно любивший Лилит. Я не мог поверить в то, что грязная жажда крови победила во мне безмерную чистую любовь. Не в силах больше смотреть на её мёртвое тело, я бросился прочь от этого места, оставив Лилит там. Я бежал, сам не помню куда и зачем, а главное для чего? Ведь от себя я не мог убежать, я не мог скрыться от своих мыслей, вырвать из себя память о том, что было. Мне стал ненавистен искристый свет солнца, который я так хотел увидеть, увидеть рядом с ней. Мне стало ненавистным желание крови. Я ненавидел в себе животное, ту сущность, которой я являлся. Я ненавидел в себе себя.
Тогда я понял, что я не Бог, которым себя возомнил, потому что я не мог вернуть к жизни Лилит, которая была мне дороже всего на свете. Я понял, что моя сила ничто по сравнению с могуществом любви, испытываемое мной к девушке, которую я сам же и убил. Моя сила была разрушительной, а не созидательной. В односторонности этой силы и было моё бессилие.
Лилит приходила ко мне в моих снах и спрашивала: «Рихард, зачем ты это сделал? Я же тебя так любила…». Она снилась мне каждую ночь, и я просыпался в холодном поту, ища её рядом с собой, но не находил. Я боялся засыпать. Я боялся снова там увидеть Лилит. Мне стало невыносимым моё одиночество и я понял, что должен заплатить за сотворённое мной зло. И вот я здесь…
***
– Уже время, нам пора, – палач открыл железные двери камеры и Рихард последовал за ним. Он уже ни о чём не жалел. Он был уверен, что делает правильно.
На улице ещё было темно, только яркий свет фонаря осветил место будущей казни. Рихард поднялся по ступенькам, с каждым шагом приближая себя к смерти. Палач уже ждал, держа в руках хорошо заточенный топор, предназначенный для Рихарда.
– У Вас есть право сказать Ваши последние слова, – голос палача был холоден и бесстрастен.
– Последние слова… – и Рихард задумался, что же он может сказать напоследок, ведь ему не было, чего сказать. Он уже всё сказал и всё сделал. – Я вспомнил, я вспомнил последние строки:
Теперь душа моя болит.
Я был тобою в сердце ранен,
Тобою был я обезглавлен,
Моя любимая Лилит…
31.05.2009
ID:
168168
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Поема
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 25.01.2010 22:23:25
© дата внесення змiн: 01.12.2020 09:55:58
автор: Michelle Paffer
Вкажіть причину вашої скарги
|
![Michelle Paffer: ЖАЖДА КРОВИ. ИСПОВЕДЬ [проза] - ВІРШ](/img/logopart2_ua.gif){kind=small}
какая интересная драма или трагедия, наверное все таки драма 
