Танцует молодёжь.
Между вспышками стробоскопа появляются то тут то там
отдельные картинки.
Развиваются волосы у кого-то,
а вот новые кроссовки блестят в темноте.
Вот надменный взгляд, а вот - пьяное падение.
Тела, тела в красивых майках, всё блестит -
всё в ритм музыки, а она пронизывает здесь
все тела, от легких до прямой кишки каждое.
Молодёжь танцует, освобождает свою энергию,
освобождает голову от лишних мыслей.
Подвал, темно, места много, света - мало.
Свет здесь ютится между тел, между ритмом и мелодикой.
Рождается на секунду, вспыхивает - и растворяется,
поглощённый частым дыханием кокаинистов.
Двигаться нужно уметь. Кто в центре - обращает всеобщее внимание.
Кто сзади, сбоку - учится, наблюдает.
Кто-то не умеет танцевать и делает вид, что ему это и не нужно.
Люди сменяются, - кто в туалет, - кто за водкой с редбуллом.
Девушки развратны в основном, парни - самоуверенны до отвращения.
А музыка пронизывает всех,
только по-разному усваивается.
Вход в клуб расположен рядом со сценой.
От него тянутся клубы искусственного дыма,
его подсвечивают красные лампы.
В этом дыму появляются и исчезают силуэты молодых людей.
Музыка не останавливается ни на секунду:
те, кто пляшет, изгоняют из себя
всё слишком сложное, слишком твёрдое,
они просто пляшут.
Дым возле входа становится синим вместо красного: поменялась лампа.
В бледно-синей молочно-туманной гуще
появилось что-то чёрное и большое.
Пройдут секунды - и силуэт приобретает очертания.
Это огромный, плечистый священник в чёрной рясе до пяток.
Его глаза, -две сверхновых звезды,- чёрные.
Курчавая борода прикрывает грудь и рясу.
На груди - две поворозки -
на них держится коробка с прорезью - для пожертвований.
Чёрная, деревянная коробка с крестиком.
Крестик тут же начинает борьбу за выживание среди тысяч других знаков -
от черепов, свастик, - до надписей "редбулл" или "ричмонд",
а их вокруг много, они агрессивно двигаются.
Священник медленно и просто входит в помещение.
Его чёрная фигура - пятно в общей гуще
дистрофических и не очень, цветных и не очень, но одинаково молодых,
одинаково беззаботных.
Кокаинисты не раздумывая бросают деньги в прорезь.
Кто курил гашиш - рассматривает происходящее.
Никто не перестал танцевать,
никто не понял.
Диджей, который всё это время крутил показательно
какие-то пимпочки, иногда прерываясь - поправляя наушник
и призывно хлопая в ладоши над головой - заметил попа.
Заметил, и смотрит на него.
Все оборачиваются, конечно же, не прекращая танцевать
и хлопать в ладоши над головой.
Кисть диджея, в очередной раз взмывая над головой,
делает едва заметное призывное движение в сторону сцены:
все заметили чёрного в рясе и с бородой.
"Какой экстравагантный наряд..." "Это новая мода..." "Тоже мне выпендрился..." -
проносятся в пространстве зала чужие мысли вперемешку с музыкой.
Удары баса учащаются, все подталкивают (с опаской) священника к сцене.
Он не сопротивляется, в коробку продолжают падать купюры,
вот он уже стоит под сценой.
Диджей хватает крепкую руку, смотрит в бездонные глаза, тянет вверх.
Секунда - и пространство перекрутилось, смутилось, переигралось.
На сцене - огромная бородатая тень -
чёрная фигура до потолка,
на груди - борода густая и коробка с крестиком,
который транслирует блики светомузыки, пускает отражения на толпу.
Музыка остановилась.
Тихо.
- Братья и сёстры - пронзает тишину церковный бас.
- пшшшшшш - вздохнула дым-машина.
- Пожертвуйте на новый храм, во славу Господа нашего, Иисуса Христа
и пресвятой богородицы Девы Марии.
К сцене подтянулась охрана с наушниками и блуждающим взглядом.
- Ибо для Господа нашего - от уверенного голоса священника дрожит барная стойка -
- Блудный сын любим не менее верного сына.
Диджей и бармен жуют жвачку, на лице первого появляется неуместная ухмылка.
Посетители ждут, что же будет дальше.
Диджей дает легенький ритм.
- Ибо сказано в заповеди - глаза священника ранят пространство, двигается массивная курчавая борода - не сотвори себе кумира.
Слова начинают увязываться с ритмом, на радость диджея
и на удивление священника.
- Прощайте - туц - должникам своим - туц - как Господь - туц -
прощает нам - туц - грехи наши - туц туц.
Проповедь продолжается,
диджей размышляет, назвать ли новое творение "Лютер vol.2" или
просто "1517", люди вздыхают и начинают экстатически дёргаться с новой силой.
Слова молитвы "Отче наш" входят в легкие вместе с музыкой,
выходят из прямой кишки.
Ничего твёрдого, громоздкого не остается внутри.
Так продолжается десять минут,
и вот, когда все доведены до кульминации восторга, -
- вспышка стробоскопа - еще одна,
Все видят чёрный силуэт до потолка,
Все видят две сверхновых на лице, -
вспышка -
крест -
вспышка -
пусто.
Только диджей и музыка продолжается.
Священника больше нет на сцене.
Никто не обратил внимания на его исчезновение.
Только недоуменное движение челюсти диджея,
жующего жвачку. Всё продолжается по старому, до самого утра.
Утро. Пусто. Холодно.
МакДоналдз.
Первый: "Религия - крутая штука, чувак".
Второй: "Да, я люблю Джастис".
Первый: "Они божественны".
Второй: "Да что там Бог".
23/02/09
ID:
171335
Рубрика: Проза
дата надходження: 11.02.2010 22:46:18
© дата внесення змiн: 11.02.2010 22:46:18
автор: Саша Тришечкин
Вкажіть причину вашої скарги
|
