ЛЯМБА, ЛЯПКА, ЛЯКСА И ПАУЧОК ПАУ
Анатолий Птицын
Всем известно — это честно, что на Поперечке была счастливая жизнь — особенно для эльфов. Начиная с Домашека — маленького Старшего Эльфа с Поперечки, который был самым умным, смелым и ловким, жил в домике эльфов, покрытом желтой черепицей, и хранил Чашу Счастья, которая без конца пополнялась счастьем сама по себе — просто так же необъяснимо, как железная бочка во дворе пополняется водой, в которой живут головастики…
И Счастье, которым была наполнена Чаша Счастья до самых краёв, конечно, наполняло счастьем всех эльфов с Поперечки — начиная от Домашека, которому не мешали быть счастливым даже длинные дни, и те, что он проводил за учебниками по магии эльфов (большую часть дня), и кончая Симой с Синюшником.
Сима, которая была чистокровной эльфочкой, притом, что её спутник и дружок — Синюшник ни капельки не был. Синюшник не был эльфом, Синюшник был Пластинчатым. Пластинчатые все малоразговорчивые и малоподвижные. Но Симин Синюшник бегал за Симой как собачонка и любил поговорить…
Вот Симу всегда наполняло счастье, так же, как Чашу Счастья, а что касается Синюшника, то если бы он не был счастлив — то, спрашивается, — чего бы он тогда таскался за Симой! За… Симой… За Симой…
Это не я повторяю. Это шелестят пластинки Синюшника. Из-за его медлительности Симе всё время приходилось тянуть Синюшника за руку — и она вечно опаздывала на мероприятия.
Теперь можно говорить всё — спросите меня — и как чувствовал себя Миляга? Эльф с Поперечки. Я отвечу — прекрасно. Просто прекрасно, — он верховодил своей деревянной кукушкой в Часах — в комнате, где он жил — вывел у домашней собачки блох, забыл обо всех неприятностях и часто бегал на речной пляж — к своему лучшему эльфину Рембику.
Эльфины — это эльфы, которые, как дельфины, живут в воде.
Природных — настоящих эльфинов, почти не встречается — и наш эльфин Рембик тоже когда-то был самым обыкновенным эльфом — да? А потом — однажды — на Поперечку обрушилось Стихийное бедствие. Речка прохудилась, вышла из берегов и залила всю Поперечку.
Кто мог — спасался на крышах домов, кто мог — спасался на верхушках деревьев, на плывущих садовых лестницах и на заборах.
Все надеялись на лучшее, но вода всё прибывала. И эльфин Рембик — тогда ещё эльф — решил спасти Поперечку и бросился в воду. Он пробыл под водой так долго, что все подумали, что он утонул — но Рембик не утонул. Когда уже все отчаялись его увидеть, он выплыл из речки — измученный и довольный. Что там было — что ему пришлось делать и пережить — Рембик никогда никому не рассказывал — но речка вернулась в свои берега, вода спала, и всё снова стало очень хорошо. За исключением того, что Рембик перестал быть эльфом. Он стал эльфином.
За время вынужденного пребывания под водой его организм так изменился, что Рембик перестал быть сухопутным жителем. Вода сделалась для него совершенной необходимостью — и он больше не мог жить на суше… — и стал жить в речке на Поперечке… Что почти ну ничуточки не мешало эльфину Рембику быть счастливым — и всё время помнить о своих друзьях — эльфах, ради которых он совершил подвиг.
Эльф Миляга частенько захаживал на речной пляж — позагорать, покупаться и пообщаться с эльфином Рембиком.
Там часто бывал и Фантос — самый красивый, высокий и энергичный эльф с Поперечки. Фантос не выносил одиночества и всегда искал компанию — а какая компания может быть лучше? Конечно, и красавец Фантос был счастлив.
Я ещё два слова расскажу о Сольвейг — помните?
Сольвейг была той самой эльфочкой, которая не могла разглядеть в ночном небе свою звёздочку…
Когда рождается эльф, на небе загорается новая звёздочка. Так было всегда — понимаете? Но только не в случае с Сольвейг. У Сольвейг на небе не было своей звёздочки. Нет — её, конечно, не могло не быть — коль скоро Сольвейг жила на этом свете — скорее всего, звёздочка Сольвейг была такая маленькая, что её просто не было видно, и поэтому, хотя Чаша Счастья была полна — эльфочка Сольвейг всегда выглядела чуточку — ну самую чуточку расстроенной. И это, с одной стороны, очень печалило её друзей, а, с другой стороны, очень радовало Эльфиру.
Кто такая Эльфира? Сейчас я вам расскажу, минуточку…
Эльфира была толстой и неопрятной жительницей Поперечки, отдалённо похожей на эльфочек, Эльфира была страшной злюкой и пакостницей. Когда она встречала на своём пути какого-нибудь знакомого — или. Ещё лучше, новенького, Эльфира злорадно улыбалась толстыми, мясистыми губами и злобно помаргивая маленькими глазками, говорила вместо «Здравствуйте»:
— Сейчас будет немножечко больно!
И от этого всем становилось немножко не по себе — а особенно впечатлительные грохались в обморок. Только эльфы с Поперечки, у которых была своя Чаша Счастья, не обращали на Эльфиру никакого внимания — а Эльфира — наоборот — больше всего на свете старалась нашкодить именно им — эльфам.
Именно поэтому Эльфиру так радовала грустная Сольвейг.
Вы ещё не скучаете? Не скучайте — не надо.
Именно поэтому день, в который треснула Чаша Счастья, был самым счастливым днём в жизни Эльфиры. Ах, как она тогда прочесывала Поперечку в поисках эльфов. Как ей хотелось добавить им неприятностей.
Но эльфы — если вы помните, сидели в домике под желтой черепицей, куда Эльфира, при всём желании, попасть не могла. Она проворонила свой шанс — сделать неприятность беззащитным (гномам?) — это факт. Это сильно отразилось на её самолюбии. Зато с тех пор Эльфира забросила все занятия — она перестала отрывать крылышки мухам и стрелять из рогатки по воробьям, перестала совать палки в спицы велосипедов и плевать из скворечника в прохожих. Скворцов — кстати — она тоже перестала выгонять и отныне — стала тенью эльфов с Поперечки.
Эльфира думала только о том, как им всем покруче насолить — и совершенно забыла о том. Что когда-то хотела стать их королевой.
Эльфира хотела пройти брешь в защите эльфов с Поперечки — ведь если защита один раз дала сбой — она вполне может снова дать сбой. Эльфира тенью ходила за эльфами — и особенно часто преследовала Сольвейг — ей казалось, что Сольвейг слабее всех остальных эльфов и она свирепствовала возле эльфочки, звёздочки которой не было видно и ждала подходящего момента.
Правда, правда — Эльфира околачивалась около всех эльфов с Поперечки — и около Симы с Синюшником, и около Фантоса, и около Миляги — заходила даже на речку — вылить на Рембика ведро помоев — а вот возле кого она — Эльфира страшно не любила пройти — так это около лучезарных эльфочек близняшек — Лямбы, Ляксы и Ляпки.
— Ха-ха-ха,
Хи-хи-хи — Эльфира — дыра.
— Эльфира — кусок сыра.
— Эльфира — картошка без мундира.
— Эльфира — проныра.
Лямба, Ляпка и Лякса — помните? Самую первую книжку про эльфов я начал именно с них — с лихих и задорных, смешливых тройняшек — близняшек эльфочек Лямбы, Ляпки и Ляксы — от них всегда исходило столько оптимизма и столько улыбок, что бедная Эльфира просто не выносила их присутствия. В их присутствии Эльфира не могла и помыслить ни о какой гадости — ей даже спрятаться было негде, потому что там, глее появлялись Лямба, Ляпка и Лякса — пропадали тени. Вот так — честное слово. Тени — пропадали… Где же тут спрячешься? Вот — то есть вам всё понятно, так?
Эльфы ходили и бегали, катались и плавали на Поперечке — а Эльфира следовала за ними как тень, пытаясь устроить хоть кому-то из них хоть какую-то пакость.
Ах, как ей хотелось, чтобы их — эльфов с Поперечки — Чаша Счастья — снова треснула бы! Ах, как злобствующей Эльфире этого хотелось!!!
Конечно. Только она даже дотронуться до них не могла. Её било током.
Слушайте, а вы ничего не знаете про ежовые рукавицы? Вам они нигде не попадались?
Эльфира иногда мечтала о том, чтобы у неё появились ежовые рукавицы. Она думала о том, что, может быть, с помощью ежовых рукавиц она сможет дотронуться до эльфов с Поперечки… Может, их даже обнять, обнять, как следует. Сказать сквозь слёзы радости:
— Сейчас будет немножечко больно!
— Цып-цып-цып-цып! — Лямба, Ляпка и Лякса сидели на корточках на мелководье в речке. Где обитал эльфин Рембик и любовались выводком крохотных утят. Впрочем, самый маленький утёнок был впятеро больше любой из смешливых эльфочек — хоть Лямбы, хоть Ляпки. Хоть Ляксы.
— Цып-цып-цып — орала Лямба.
— Цып-цып-цып — орала Лякса.
А Ляпка шлёпала пятками по воде — обрызгивая весь мир, и кричала:
— Гой-да!
И в это время на бережок вышла Сольвейг— конечно, вы понимаете — что за Сольвейг по пятам кралась Эльфира — она собралась подставить Сольвейг ножку, или обрушить на неё камнепад, или закрыть какую-нибудь дверь, в которую входит Сольвейг, перед самым её носом. Да. Вот такие были у неё планы. А вот столкнуться нос к носу — вернее, к трём носам Лямбы, Ляпки и Ляксы, в планы Эльфиры не входило.
Эльфира растерялась и застыла — издали её можно было принять за какой-нибудь выкорчеванный пень — я ведь говорил, что её сходство с эльфами было весьма условное. Сейчас Эльфира вообще ничем не напоминала эльфов. Она напоминала выкорчеванную корягу.
А, между тем — увидев Лямбу, Ляпку и Ляксу, Сольвейг обрадовалась, точно увидела их первый раз в жизни.
— Ой, девочки, — сказала Сольвейг, — вас-то я и ищу.
— Да? — простодушно удивились и Лямба, и Лякса, и Ляпка. — А зачем?
— Зачем?
— Да, — их голоса разносились, дробились, уносились и возвращались с эхом. Казалось, вся окружающая природа — и речка, и лес, и полянка спрашивают у Сольвейг. — Да? А зачем?
— Я хочу найти Эльфелевую Башню, — сказала Сольвейг, — и надеюсь, что вы мне поможете…
Коряга Эльфира вся обратилась в слух.
— А чего тебе не хватает на Поперечке? — удивилась Лямба. — У нас весело.
— У нас здорово.
— У нас всё есть.
— У нас полная Чаша Счастья, — так загомонили Лямба, Ляпка и Лякса и вместе с ними загомонила вся природа — шум стоял такой — хоть уши затыкай.
Конечно, Эльфира никаких ушей затыкать не стала.
Тем временем всё поутихло, и Сольвейг тихонько сказала:
— Ах, девочки — есть вещи поважнее счастья. Если я найду Эльфелевую Башню, в которой живут Самые Старшие эльфы, то, может, они мне помогут отыскать на небе мою звёздочку…
«…Если я доберусь до Эльфелевой Башни» — подумала зловрединка Эльфира — «то я» — у неё даже дух захватило от тех возможностей наделать гадостей, если она сумеет добраться до главного сокровища эльфов — Эльфелевой Башни.
Лямба, Ляпка и Лякса переглянулись. Они были довольно пустоголовыми девочками — вернее, эльфочками.
— А как мы поможем найти тебе Эльфелевую Башню? — спросила Ляпка и поболтала ногой в воде. Она хотела понырять в омут к Рембику. — Ведь даже Домашек не нашел туда дорогу, к Эльфелевой Башне — и если бы его не встретил седобородый Старший эльф на серебряном драконе — то ещё не известно, чем бы закончилось его путешествие…
— Да, — закричала Лямба, — Сольвейг, миленькая — как мы можем помочь тебе найти Эльфелевую Башню?
Но у Сольвейг был ответ на вопросы эльфочек Лямбы, Ляпки и Ляксы. Она знала — как.
Эльфира доводит Домашека и он заводит сторожевых котов — Донки Кота и Йошкиного Кота.
— Как? Как? — закивали Ляпка и Лякса.
— Как? — Если даже на важном совете никто ни до чего не додумался — кроме того, чтобы пойти узнать дорогу к Эльфелевой Башне у Пролетающего Бруса?
Сольвейг покачала головой — Ляпка потрясла какую-то травинку и подставила личико — ей на ресницы упала огромная капля воды…
Больше это напоминало ведро воды, вылитое на голову — да.
Потому что даже маленькая для нас росинка — капелька воды — для маленькой эльфочки всё равно, что ведро воды.
Эльфира даже не шелохнулась.
Лямба и Лякса тоже начали трясти травинки — но на них ничего не капало. Тогда они побежали в речку — они плюхались со всей силы, распугивая мальков и пытаясь ухватить убегающих водомерок. А что?
На самых крупных водомерках вполне можно было кататься, и если бы они — водомерки, не были бы такими дикими и тупыми, если бы их можно было воспитать и приручить — то на них можно было бы носиться по речке на Поперечке, как на скуттере…
Лямба, Ляпка и Лякса много раз пытались приручить водомерок — но у них ничего не вышло. Водомерки — точно дикие мустанги из прерий, не желали покоряться эльфочкам — и непременно скидывали их в воду…
Тем временем Сольвейг терпеливо ждала. Она не обиделась на сестричек. Она присела на какую-то крупную песчинку под огромным тентом — листом лопуха.
Эльфира незаметно подобралась немножко ближе — но стала за камушек, из-за камушка, словно тарелки антенны, торчали её уши.
Ляпка, Лямба и Лякса, брызгаясь и хохоча, выбрались на сушу и попадали в песок прямо возле Сольвейг. Сольвейг, как ни в чем ни бывало, продолжила прерванный разговор:
— Девочки, — сказала Сольвейг, — помните, вы рассказывали мне о том, что знаете место на Поперечке, где раскинул свою паутинку паучок Пау.
Лямба, Ляпка и Лякса гордо закивали — ещё бы.
Паучок Пау, ткущий серебряную паутинку, умело скрывался. Не каждому дано было обнаружить место, где раскидывал свои сети таинственный волшебный паучок Пау — на Поперечке — например, кроме Лямбы, Ляпки и Ляксы никому не удалось обнаружить паутинку паучка Пау, никому не удалось увидеть его или поговорить с ним…
— Да!
— Конечно!
— Знаем! — закричали Лямба и Ляпка, а Лякса захлопала в ладоши, а потом — от избытка чувств, подняла песчинку — ну для неё это был камень, и запустила её куда попало!
Попало в лоб злюке Эльфире. Как так получилось — я не знаю. Эльфира — которая всё было обратилась в слух — обратилась в горящую на лбу шишку. Но заинтересованность Эльфиры была так велика, что она даже зубами не скрипнула. Только слеза, выкатившаяся из глаз, упала на землю и раздавила какое-то амёбопитающееся. Впрочем, Эльфира не обратила на это никакого внимания. Пока тля утаскивала раздавленную амёбопитающуюся тварь, Эльфира прислушивалась.
— Таки-так,
Тыки-чок, — напевала между тем Лякса, —
Знаем мы, где паучок.
Где он сложит тяпки,
Где он моет лапки,
Паутинку вяжет —
Знаем, а не скажем!
— Мы не можем этого рассказать, — серьёзно сказала Лямба.
— Паучок Пау нам доверился, — сказала Лякса.
— И мы пообещали, что никому не выдадим его расположение…
— Да.
— Да.
— Да, — снова вместе закивали маленькие шалуньи — Лямба, Ляпка и Лякса.
— Да нет, — серьёзно сказала Сольвейг. — Мне, в общем-то, не важно, где именно прячется паучок Пау — и где его паутинка — этого вы мне можете не рассказывать. — Это ваше дело! А мне, — продолжала Сольвейг, — важно вот что — из одного очень достоверного источника я узнала следующее…
— …от совы, что ли? — фыркнула Лямба.
— Наверное, от Падающего Бруса, — догадалась Лякса.
— А, может, ей дождь нашептал? — задумчиво поинтересовалась Ляпка. Она знала, что кое-кто умеет беседовать с дождем, и ей было немножко завидно.
Если дождь спрашивал у кого-нибудь, кто умел с ним разговаривать, дорогу — уточнял, куда ему идти — то всегда отвечал любезностью на любезность — сам, в свою очередь, рассказывал дорогу тем, кто у него — у дождика — о чем-нибудь спрашивал. И водомерке ясно — что Сольвейг могла подсказать недавнему утреннему дождику — куда ему идти и выпытать у него дорогу к Эльфелевой Башне.
— Ведь так? — допытывалась Ляпка у Сольвейг. — Ведь так?
— Эй! — остановила её Лякса. — Если Сольвейг узнала дорогу к Эльфелевой Башне у дождика, то причем тут паучок Пау?
— Ты можешь объяснить, зачем тебе понадобился паучок Пау? — закричала Лямба.
— Причем здесь паучок Пау? — закричала Ляпка.
— Зачем ты его ищешь? — удивилась Лякса.
Они так громко спрашивали, что Эльфире не пришлось даже напрягать слух.
Сольвейг ждала, пока эльфочки успокоятся и перестанут её теребить, а потом продолжила:
—Один заслуживающий доверия друг.
— Ты говорила — источник, — возразила Лямба. Ляпка и Лякса, которые уже приплясывали от интереса и ожидания, зашипели на неё все втроём. Втроём — конечно. Ляпка — раз. Лякса — два, а Эльфира из-за камушка — три. Вы что, Эльфиру не считаете?
Сольвейг не считала. Вообще никто, кроме нас, не считал. Эльфиру никто до сих пор не выявил.
— Так вот, — снова начала Сольвейг. — Один…
—Короче! — завыли все четверо слушателей.
Даже парочка водомерок замерла, а Фантос с той стороны речки помахал рукой. Сольвейг улыбнулась. Ей самой хотелось короче, потому что её утомило длительное общение с кем-то. А сейчас она общалась не просто с кем-то, а с Лямбой, Ляпкой и Ляксой.
— Я узнала, — кротко сказала Сольвейг, — что Паучок Пау ткёт волшебную паутину.
— Ну, извините — тут все снова не выдержали и стали фыркать. — Эка новость! Паучок Пау ткёт волшебную паутинку — да это всем известно. Да это никому не интересно. Да кто же этого не знает? Да это ясно даже попугаю. Да о свойствах паутинки Паучка Пау рассказывали сказки, легенды, истории и мифы.
Ляпка, например. Знала, что если вырядиться в паутинку Паучка Пау — то будешь невидимой для окружающих, а Лямба знала, что паутинкой Паучка Пау можно притягивать грибы и орехи. А Эльфира… Тьфу — а причем тут Эльфира? — А Эльфира притом, что она тоже столько всего знала, что у неё зачесался язык рассказать всё. Так зачесался, так зачесался, что она его вытянула и ткнула в муравьиную кучу. А муравьи в него сразу вцепились. Эльфира потерпела минуточку и проглотила язык — вместе с муравьями. Но тут же выплюнула — он уже не чесался и был без муравьёв.
А Лякса вспомнила даже, что росой, собранной с паутинки Паучка Пау можно умывать лицо, представляя себе кого-нибудь другого. И твоё лицо становилось похоже на лицо того, кого ты представляешь.
— Да?
— Да?
— Так?
— Это? — спрашивали близняшки.
Сольвейг качала головой.
— Нет, нет, девочки. Волшебные свойства нити Паучка Пау, которые интересуют меня, совершенно иные. Добрые знакомые подсказали мне, что нить Паучка Пау скатывается в клубочек. Если этот клубочек заговорить и бросить перед собой на землю — то он приведет тебя туда, куда ты захочешь!
— Ага! — сразу сообразила Ляпка. — Если бы Домашек с треснувшей Чашей Счастья знал бы об этом — то клубочек привёл бы его прямиком к Эльфелевой Башне, и ему не пришлось бы блуждать наугад — правильно?
— А откуда ты это знаешь? — спросила у Сольвейг Лямба.
А Рембик, вынырнувший из воды — он подплыл так, что никто не видел — эльфин Рембик —спросил:
— Девочки, креветок не хотите?
Всем сразу захотелось креветок. Даже Сольвейг.
Эльфира — если бы не пряталась, тоже бы подошла покреветничать, но она догадывалась, что разговор ещё не окончен.
Рембик раздал эльфочкам креветок, помахал перепончатой лапкой и ушел в глубину, а эльфочки продолжали разговор.
— Дорогая Сольвейг, — начала Лямба, — мы с сестричками не самые умные эльфы на Поперечке — но подумай — Чаша Счастья цела — мы все-все, включая тебя, счастливы — и Домашек, и Фантос, и Рембик, и мы, и Сима с Синюшником — и было бы странно отпускать тебя в путешествие к Старшим Эльфам без всякого серьёзного повода.
— А какой ещё вам нужен серьёзный повод? — удивилась Сольвейг. — Ведь я прошу вас об услуге, которую я сама оказала бы вам с удовольствием. Какой повод вам ещё нужен?
— Ну, вот если бы у нас у всех снова начались неприятности, — сказала Лякса.
Эльфира ухмыльнулась: «Неприятности? — неприятно подумала она. — Неприятности будут. У вас у всех».
— Ну, а, кроме того, — сказала Ляпка, — Паучок Пау раскидывает свою паутинку каждый день в новом месте, и его ещё надо найти!
— А, кроме того, — сказала Лямба, — Паучок Пау очень высоко ценит свою сеть и нужно уговорить его отмотать нити на клубочек — и это должна быть правильная нить. Потому что мы не знаем, Сольвейг, и ты тоже, наверное, не знаешь — какая нить нужна для дорожного клубочка — утренняя, вечерняя, с росой или прокалённая солнцем…
Так говорили Лямба, Ляпка и Лякса. Видя, что Сольвейг совсем расстроилась, закричали:
— Сольвейг! Не горюй. Мы завтра же отыщем на Поперечке Паучка Пау и попросим у него клубочек нужных нитей без всяких условий и неприятностей. Мы верим тебе, Сольвейг.
А Эльфира за камнем злорадно подумала: «Нет уж — милые. Неприятности у вас будут. А у меня завтра будет тяжелый день. Я, Эльфира, устрою вам испытания, которые будут почище трещины в Чаше Счастья — а потом, когда вы на блюдечке принесете Сольвейг клубочек — я украду его у этой глупой девчонки, и сама отправлюсь к Эльфелевой Башне. И там стану королевой эльфов!»
Вот так решила Эльфира — но об этом никто не знал — потому что теперь, когда она узнала тайну, Эльфира решила немедленно скрыться — чтобы случайно не раскрыть своё присутствие.
А Сольвейг сердечно поблагодарила Лямбу, Ляпку и Ляксу и в глазах у неё, да и в сердце, снова появилась надежда. Ах, как хотелось Сольвейг увидеть свою звёздочку!
…
На следующее утро Эльфира встала так рано — как только можно. Наверное, ещё петухи не пропели.
Да кто же так рано встаёт? — не поверите вы — Эльфира. Эльфира, когда её душила злоба, могла вообще не спать — если хотите знать. Сутками. А в этот день, в день, который ещё даже не обозначился, Эльфире надлежало повторить тот кошмар, который преследовал эльфов тогда, когда треснула Чаша Счастья.
Эльфира собиралась в одиночку создать эльфам с Поперечки трудности, которые они ощутили в день, когда треснула Чаша Счастья.
Представляете, в каком боевом настроении встретила Эльфира этот день.
Первым в её списке значился Фантос. И вовсе не потому, что Фантос особенно не нравился Эльфире — просто — ведь надо же было с кого-нибудь начинать.
Если кто-то спросит меня — а зачем Эльфира вообще затеяла это дело — приводить в полный беспорядок дела эльфов с Поперечки — Домашека, Фантоса, Миляги, Рембика, Симы с Синюшником?! Эльфира решила, что, если эльфы будут заняты своими делами — каждый своим — то они меньше будут соваться в дела тройняшек — Лямбы, Ляпки и Ляксы — которым предстояло найти Паучка Пау и уговорить его дать им клубочек паучьей путеводной нити, ведущей к Эльфелевой Башне.
Именно поэтому неприятности для Сольвейг в распорядке дня Эльфиры не значились — Сольвейг не должна была подозревать, что кто-то знает о её планах. Сольвейг должна была быть расслаблена и спокойна.
Эльфира очень надеялась, что Лямба, Ляпка и Лякса отыщут Паучка Пау и выпросят у него нить. И что Сольвейг вовремя получит клубочек, возьмёт его в руки. Так что ей, Эльфире, останется только протянуть руку и отнять заветный клубочек у Сольвейг.
Эльфира не собиралась следить за сестрами-тройняшками и вынюхивать, где прячется осторожный Паучок Пау — на фиг ей это было нужно! Эльфире не нужно было знать, где Паучок Пау сегодня раскинет свою сеть — всё равно, завтра он поменяет место её расположения. Она вполне надеялась на пронырливых Лямбу, Ляпку и Ляксу. И была уверена, что ей сегодня посчастливится, и главный приз сегодня — клубочек путеводных нитей, ведущих к Эльфелевой Башне, достанется именно ей.
Хотите — верьте, хотите — нет. Эльфира была в этом уверена. Поэтому она с лёгким сердцем занялась осуществлением своего плана — устроить оставшийся за пределами … Эльфиры день «треснувшей Чаши Счастья».
Итак, начать Эльфира решила с Фантоса — вы, конечно, помните, что было такое раннее утро, что оно ещё само не подозревало, что оно — утро.
Эльфира осторожно прошла по Поперечке, к месту ночлега эльфа Фантоса. Дом для эльфов понятие относительное — я вам об этом уже говорил — правда? Правда.
Каждый эльф на Поперечке жил, где хотел — и только маленький Старший Эльф Домашек, единственный эльф на Поперечке, жил в домике. В домике под желтой черепицей. Потому что это был общий дом эльфов с Поперечки, там хранились их книги, игрушки, серебряная посуда и учебники. Туда они приходили заниматься и учиться чему-нибудь новому.
Там хранилось их главное сокровище — Чаша Счастья, присутствие которой — кстати, отпугивало от домика всех живых существ. Да. У Чаши Счастья было такое свойство — отпугивать от домика эльфов всех, кроме эльфов. Что на самом деле заставляло всех убегать от домика эльфов — никто не знал. Было ли это излучение, или ультразвук, или Чаша Счастья эльфов умела угрожать и предупреждать всех незваных гостей, что им придётся плохо — не знаю. Знаю только, что мало кто отваживался подходить к домику эльфов, из-за неведомой угрозы, исходящей от Чаши Счастья. И по той же причине домашние животные у Домашека надолго не задерживались — от Домашека сбегали и хомячки и попугайчики, неведомо как убирались рыбки из аквариума и никогда не водились тараканы, не приспосабливались мыши и крысы, а собаки и кошки — хоть кормил их Домашек на славу, сбегали от него, едва вытерпев один-два дня. Нормально.
Однако злобной Эльфире на все эти предрассудки было наплевать. Она не боялась ни гадюк, ни выкорчеванных пней, встающих ночью у неё на дороге, ни летучих белых мышей, ни хрустальных параллелепипедов, ни Чаши Счастья.
Именно поэтому Эльфира решила пойти к Домашеку днём — она надеялась, что двери у Домашека днём будут открыты и она начудит там, в домике, в своё удовольствие.
Конечно, она не надеялась ничего сделать Чаше Счастья эльфов с Поперечки — а что она могла ей сделать? Но вообще-то рассчитывала нанести Домашеку ощутимый урон напоследок. Почему напоследок? Потому что она рассчитывала, что к тому времени, как она побывает у Домашека, Лямба, Ляпка и Лякса найдут Паучка Пау, выпросят у него клубочек и передадут его Сольвейг.
А Сольвейг — эта милашка, сама рада будет отдать Эльфире клубочек, если Эльфира её об этом очень попросит — ведь правда? Конечно. Конечно. Конечно. Эльфира, конечно, умеет просить.
Насвистывая, и надев на шею все три круга ливерной колбасы, Эльфира безмятежно шла к Домику маленького Старшего Эльфа Домашека, нимало ни о чем не беспокоясь…
Эльфира — наделавшая с утра столько зла и пакостей, беззаботно шла к домику Домашека, совершенно не подозревая, что за ней увязался хвост. А что же вы хотите — кто носит на шее по три круга ливерной колбасы, безусловно, рискует обзавестись хвостом. Самое ужасное для таких простаков заключается в том, что подобные, привязавшиеся к ним хвосты, чаще всего бывают с зубами — так произошло и на этот раз…
Знаете — через Поперечку часто проходили всякие прохожие — кто шел туда, кто шел сюда — кто шел полюбоваться видами, кто хотел пройти через поле, речку, куда-то ещё, а кто просто блуждал без цели в поисках пропитания. К таковым относились два совершенно посторонних на Поперечке, совершенно случайно проходивших мимо, совершенно оголодавших кота.
Кто именно? Да вряд ли вы их знаете!
Нет, вы все-таки настаиваете, чтобы я вам назвал этих котов? Хорошо — это были Донки Кот и Йошкин Кот — совершенно одичавшие, потерявшиеся, отмороженные и очень, очень давно не жравшие!
И когда на их пути оказалась обаятельнейшая, нежнейшая, мяконькая… нет, не Эльфира — а ливерная колбаса, висевшая на Эльфириной шее — само собой разумеется, что обезумевшие от голода пришельцы незаметно последовали за нею, надеясь, что она будет проходить …, или под стеночкой, или за кустиками — чтобы на неё можно было напасть и отнять у неё сладкую ливерную колбасу — Собачью радость, последний трофей Эльфиры.
Но как назло, Эльфира, которая уже совершила большую часть запланированных на сегодня пакостей шла по широким открытым местам, ни капельки не таясь, и собираясь вот так же, не таясь — среди бела дня зайти в домик эльфов, и там тоже напакостить как следует. А потом идти навстречу Сольвейг.
Домашека Эльфира не боялась — никого не боялась — Чашу Счастья она трогать не собиралась и поэтому шла совершенно спокойно, считая, что ей — ну совершенно нечего опасаться. Колбасные круги, которые Эльфира отняла у Миляги, болтались у неё на шее, а от кругов шел аромат, от которого кружилась голова у следящих и следующих за Эльфирой зловещих незнакомцев — оголодавших до безумия котов — Донки Кота и Йошкиного Кота.
Ну, что — переворачиваем страницу.
… Коты — Донки Кот и Йошкин Кот неотступно следовали за Эльфирой. Им было наплевать на то, что она Эльфира, на то, что она злобная, толстая и неряшливая, на то, что при встрече с каждым, кто попадался ей на глаза, она, гадливо улыбаясь, предупреждала:
— Сейчас будет немножечко больно.
Всё это совершенно не интересовало истощенную пару — Донки Кота и Йошкина Кота — их интересовала только колбаса и место, где эту колбасу можно схватить, стащить с безобразной головы и сожрать… сожрать… сожрать…
Что? Колбасу можно сожрать только один раз, а не три? Тогда ладно… Сожрать… Сожрать…
И когда, наконец, Эльфира дошла до какого-то домика и зашла на крыльцо — Донки Кот и Йошкин Кот, преследующие ливерную колбасу, поняли — это их шанс. В комнатах домика, толстой, на шее у которой висела колбаса, деваться от них было некуда. Ага? Точно…
Кстати — вы думаете, никто не видел, что за Эльфирой следуют два злобных голодных кота, готовые её сожрать? Да все видели — и белочки, и кузнечики, и … и соседи — но Эльфиру никто не предупредил об опасности. Только ворона, оставившая в зубах у Эльфиры десяток перьев, промурлыкала:
— Сейчас будет немножечко больно…
Тик-так — тикали часы, и колбаса на шее у Эльфиры колыхалась и тикала как мина замедленного действия.
Вот Эльфира вошла во двор, вот она подошла к двери домика эльфов — вот она прислушалась к тому, что происходит в домике, и, наконец, вошла. Коты в одном прыжке тоже оказались на крыльце.
Забудка… незабудка… Ничего такого — что было бы ничем… Я просто хочу досказать эпизод со злодеями — Эльфирой, с тремя кругами колбасы на шее, пробравшейся в дом Домашека, чтобы нашкодить, и двух бездомных и ужасно голодных котов — Донки Кота и Йошкиного Кота…
Итак, дверь в домик эльфов была не заперта — потому что Домашеку и в голову не приходило, что кто-то на Поперечке может войти к эльфам без спроса и без приглашения. Как видите — Эльфира, которая собиралась в ближайшее время навсегда покинуть Поперечку — посмела войти в домик эльфов, да ещё и со злыми намерениями. А два бродячих кота — Донки Кот и Йошкин Кот, которые преследовали Эльфиру — вообще знать не знали ни о каких эльфах — понятия не имели, что домик под желтой черепичной крышей — вотчина Старшего маленького эльфа с Поперечки — Домашека.
Эльфира зашла в домик уверенно — откуда было знать голодным дрянным котам- бродяжкам — что она заходит не к себе домой? Ну? Так или нет? Вот.
То есть Эльфира не успела выйти из прихожей в комнату, как коты тоже проскользнули в дом. Вау!
В прихожей и в комнатах было темно — только где-то, откуда-то — вероятно, от Чаши Счастья, шло слабое свечение, от которого, впрочем, во мраке не становилось светло…
Однако темнота ничуть не мешала котам — они ориентировались на запах колбасы и уверенно шли по следу Эльфиры… Не успела эта девушка сбросить на пол какую-то статуэтку и разбить блюдечко… Не успела она, шарясь в темноте, разорвать салфеточку, как коты, пришедшие в неистовство от близости еды, набросились на толстую Эльфиру и вгрызлись в висящую у неё на шее колбасу.
Представьте себе на секундочку состояние Эльфиры — злобная толстуха была настроена нашкодить в доме у Домашека, и была уверена, что ей никто не помешает. В это время Домашек гулял по Поперечке.
Злобная Эльфира знала также, что никаких ловушек и сторожей в домике эльфов нет — их там никто никогда не ставил. Она была уверена в собственной безнаказанности и уже начала безобразничать прямо так — в темноте, не включая света — как вдруг на неё обрушилось что-то шипящее, вонючее, когтистое и цепкое. Оно орало двумя громкими мяукающими голосами, царапалось восемью лапами, хлестало Эльфиру по морде двумя хвостами и рвало у неё с шеи её трофей — три круга ливерной колбасы.
Впрочем, Эльфира не думала о ливерной колбасе, она думала о собственной шкуре — Эльфира размахивала руками, отмахиваясь от рвущих её призраков, словно от … гусениц, потом заорала и полезла из домика эльфов наобум. То есть куда попало.
Коты закрутили Эльфиру, выхода она не видела, и помчалась просто на сквознячок. А сквознячком тянуло в домике эльфов из камина.
Эльфира не думала ни о каком камине, … — она хотела поскорее убраться из опасного места, и поэтому залезла в камин, а из камина в трубу. В трубу — слышите — Эльфира полезла в трубу — и пролезла — слышите — ведь на шее у неё уже не было — слышите — не было колбасы. Эльфира, обливаясь слезами и обдирая локти и платье, выскочила из трубы и рванула прямо в кусты…
Ох, не сразу она отдышалась…
Тем временем Донки Кот и Йошкин Кот слопали колбасу, заморили червячка и задумались — куда это они попали. Тут вспыхнул свет, и на пороге комнаты появился маленький Старший Эльф с Поперечки Домашек.
Конечно, первым делом, он бросился к Чаше. Чаша была цела. Потом Домашек уставился на котов — Донки Кота и Йошкиного Кота. Таких котов он ещё не видел. Эти оборванцы стояли около самой Чаши Счастья и облизывались, и Чаша Счастья эльфов с Поперечки не отбрасывала их в сторону и не пугала.
— Ну, — строго спросил Домашек у котов — и показал на разбитые блюдца и порванные салфетки, — ваша работа?
Коты отрицательно замотали головами — они тут были ни причем!
Впрочем, Домашеку ничего не стоило восстановить картину происходящих недавно событий. Конечно, у него не было камер слежения, зато было кое-что получше — и он воочию увидел картинку того, что происходило в домике.
Увидев, что хулиганила в домике эльфов Эльфира, Домашек очень удивился — увидев, как с Эльфирой расправились коты — Йошкин Кот и Донки Кот, Домашек смягчился. Он подумал, что такие боевые коты ему не помешают для охраны — а главное — Чаша Счастья ничего не имела против этих котов. Явно ничего не имела. И это было главное.
— Ладно. — Сказал Домашек. — Хотите остаться?
Коты закивали. Домашек подумал, что надо бы немедленно найти и наказать Эльфиру — но сначала следовало накормить, привести в порядок и обучить котов, и он решил не торопиться.
А вот кто торопился — так это Эльфира — сами, небось, понимаете — теперь ей следовало найти Сольвейг — и пока за ней — за Эльфирой, не пустились вдогонку — отнять у Сольвейг клубочек путеводных нитей и поскорее убраться с Поперечки. Эльфира надеялась, что Лямба, Ляпка и Лякса уже нашли Паучка Пау, выпросили у него клубочек и отдали его Сольвейг.
Как было на самом деле — мы сейчас узнаем. Вот буквально в следующей главе.
ID:
217674
Рубрика: Проза
дата надходження: 23.10.2010 08:40:28
© дата внесення змiн: 23.10.2010 08:40:28
автор: Птицын Анатолий
Вкажіть причину вашої скарги
|
