После дождя щекочут память чувства.
Блестят асфальт, деревья и луна.
Мне привкус чая намекнул на Пруста,
а Пруст напомнил, что была Она...
И вот мы снова ночью в голом парке,
луна потрескана, фонарь стеснен,
а твои губы так греховно жарки,
что их огнем и я воспламенен...
Еще глоток, мгновенье, ты прекрасна
была и в самый пошлый, серый день,
когда сказала, что все стало ясно,
что я "не тот", что лицемерить лень...
Тебе понравилось мое молчанье,
я красотой твоею был пленен;
так споконвек бездонно расстоянье
между людьми, как между скал каньон.
Смирился я. И все же что-то гложет.
Иль память лжет мне, не могу понять.
Бывает, время тихо все отложит,
а блик случайный все вернет опять.
Уж чай остыл, но я глотну еще раз.
На лужах зыбь, а на луне плюмаж...
Пекин, Летний Дворец, озеро, морось,
претензии, потекший макияж...
Нет. Что-то было связанное с Прустом.
Мадленки? чай? - как памяти конвой.
Я жертвовал друзьями и искусством
чтоб быть с одной тобой,чтоб жить тобой...
"Но что в ней кроме ненасытной страсти?
Я приукрасил тела ее храм
своей душою и повел к причастью,
а пленница верна своим богам..."
Я был тиран? Иль ты была строптива?
Что связывало нас? Что развело?
Как странно помнить взглядом объектива
альбомы кадров, а не чувств тепло.
Уж все не так, и я не тот, и время.
Я перевел часы, сменил язык.
Не давят рифмы стертые на темя:
от "бремени" и "племени" отвык...
Неуловимы женщины и жизнь. Порою
огонь былого нас назад влечет.
Погаснет он - я страсти успокою,
раздую пепел и пойду вперед.
