Вы готовы?
Души лесных птиц сталкиваются в воздухе.
Время вслушиваться в ночь, касаться невидимых крыльев.
Вы готовы сойти на полуночной платформе
и подхватить эту давнюю мелодию?
Грифель в детских руках проводит линию дыхания,
линию, за которую не заступит огонь.
Быть вместе, держаться света,
держаться вместе посреди крыльев,
которые на что-то в этом воздухе опирались,
что-то выхватывали из него, пружинили,
прорезали свет в картонных коробках весны.
Вы готовы
Читать вслух так страстно,
словно целуетесь с собственным выдохом,
словно признаётесь в любви кислороду своей страны?
Вы готовы говорить так, словно именно от ваших слов
зависит будущее цивилизации?
Готовы говорить о вечере так,
как говорят о смерти в операционной?
Балансировать на грани угольной радости,
выходить за очерчернный круг на больничном
дворе. Вы готовы?
Хвататься за крыло, выхваченное из простыней
рассвета. Вы готовы?
Вкладывать пальцы в раны мороженых говяжьих туш,
чувствовать сердцебиение города на вечерних перекрёстках.
Пение, которым заливают гипсовые формы голоса.
Пение, наполняющее почтовые ящики лёгких
корреспонденцией ветра.
Пение, ломающее хлеб речи,
питающее утро ржаным привкусом гимна.
Все, кто оказался достаточно сильным,
чтобы противостоять темноте,
все, кто стал под знамёна пения в полуночную пору –
так мы выдыхаем нашу свободу,
табачным дымом в прозрачное крепление утра,
так проступают лики воспалений
на витражах лёгких.
Так мы воспеваем павших в золотом песке предвечерья.
Звучание – и более ничего.
Радость и продолжительный вечер, как голос,
как дыхание,
сбитое пением и поцелуями.
(Перевёл с украинского Станислав Бельский)
