Дениза Левертов, "Февральский вечер в Нью-Йорке"
Когда магазины закрыты, свет зимы
распахивает в воздухе радужную синеву,
пышет морозом сквозь пар
слюдяных зёрен—соли на тротуарах.
Когда строения близки, вольные стопы
на автопилотах в спешке и толчее
следуют по улицам; шары-головы
дрейфуют и ныряют над ними; тел
здесь действительно нет.
Когда огни ярчают, а небо темнеет,
женщина с выгнутыми стопами молвит другой—
пока они не спеша идут вместе:
"Знаешь, скажу тебе, что я люблю пуще всего:
это—жизнь. Люблю жизнь! Даже когда я
состарюсь, с одышкой... или хромой! Знаешь?...
Каково хромать?... Я бы всё..." Уже не слышно.
Перспектива неба,
вогнанная в авеню, теряется в концах улиц;
небо веста, небо оста: к ночи больше жизни! развёрстая
полынья жизни на зимней околице.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Denise Levertov
February Evening In New York
As the stores close, a winter light
opens air to iris blue,
glint of frost through the smoke
grains of mica, salt of the sidewalk.
As the buildings close, released autonomous
feet pattern the streets
in hurry and stroll; balloon heads
drift and dive above them; the bodies
aren't really there.
As the lights brighten, as the sky darkens,
a woman with crooked heels says to another woman
while they step along at a fair pace,
'You know, I'm telling you, what I love best
is life. I love life! Even if I ever get
to be old and wheezy—or limp! You know?
Limping along?—I'd still ... ' Out of hearing.
To the multiple disordered tones
of gears changing, a dance
to the compass points, out, four-way river.
Prospect of sky
wedged into avenues, left at the ends of streets,
west sky, east sky: more life tonight! A range
of open time at winter's outskirts.
Denise Levertov
Дениза Левертов, "В Калифорнии. Утро, вечер, конец января"
Бледна...—и пламенна,
легко
выступая,
затейливо крася
верхи пальм и пиний,
медлит
роса,
святое писание
искр.
И вот—рёв
косилок,
стригущих уже низкую
траву лужаек*;
люди с цилиндрами-
-долгоносиками пестицида
тычутся в заросли,
и в мох щелей бетонных;
а пуще рёв
вертолётов—они опрыскивают
виноградники, где брасерос**
стараются не дышать;
а там—бульдозеры, экскаваторы,
вавилон*** деструктивной конструкции.
Связанная густой
тенью дуба, воздушна
тень эвкалипта;
портулак нежен,
нетронут, а другая трава,
нескошенная,
изобильна—нет зелени
великолепней.
Хрупкий парадиз.
...................................................
К концу дня всё небо,
обширное, обильное, залитое прозрачным
светло-сиреневым
оттенком глицинии,
безоблачно
над моллами, промпарками,
домами с загорающимися фонарями,
бездомными, стелящими свои лежбища.
Кто выразит
едкую горечь всего этого
коримого, казнимого, кроимого—
и тем не менее
пребывающего
в постоянстве красоты,
покойном, как молодая луна
только вставшая и тихо
пьющая свет
пропавшего солнца?
Кто способен выразить словами
хвалу подобному великодушию
или позору?
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* the lawn также "батист";
** сезонные рабочие из Мексики;
*** точнее, "вавилонское столпотворение"
In California: Morning, Evening, Late January
Pale, then enkindled,
light
advancing,
emblazoning
summits of palm and pine,
the dew
lingering,
scripture of
scintillas.
Soon the roar
of mowers
cropping the already short
grass of lawns,
men with long-nozzled
cylinders of pesticide
poking at weeds,
at moss in cracks of cement,
and louder roar
of helicopters off to spray
vineyards where braceros try
to hold their breath,
and in the distance, bulldozers, excavators,
babel of destructive construction.
Banded by deep
oakshadow, airy
shadow of eucalyptus,
miner's lettuce,
tender, untasted,
and other grass, unmown,
luxuriant,
no green more brilliant.
Fragile paradise.
...........................
At day's end the whole sky,
vast, unstinting, flooded with transparent
mauve,
tint of wisteria,
cloudless
over the malls, the industrial parks,
the homes with the lights going on,
the homeless arranging their bundles.
...........................
Who can utter
the poignance of all that is constantly
threatened, invaded, expended
and constantly
nevertheless
persists in beauty,
tranquil as this young moon
just risen and slowly
drinking light
from the vanished sun.
Who can utter
the praise of such generosity
or the shame?
Denise Levertov
Hymn To Eros
O Eros, silently smiling one, hear me.
Let the shadow of thy wings
brush me.
Let thy presence
enfold me, as if darkness
were swandown.
Let me see that darkness
lamp in hand,
this country become
the other country
sacred to desire.
Drowsy god,
slow the wheels of my thought
so that I listen only
to the snowfall hush of
thy circling.
Close my beloved with me
in the smoke ring of thy power,
that we way be, each to the other,
figures of flame,
figures of smoke,
figures of flesh
newly seen in the dusk.
Denise Levertov
Дениза Левертов, "Гимн Эросу"
O, тихо улыбчивый Эрос, внемли мне,
и да тень крыльев твоих
прах смахнёт с меня,
и да твоё присутствие
окутает меня—и эта тьма
покажется сказочной.
Вручи лампаду мне—
и да увижу я
мою сторонку иною,
священно желанной.
Сонный боже,
замедли колёса дум моих так,
чтоб слушала я лишь
тишину снегопада
твоего вращения.
Сомкни меня с возлюбленным
в дымном кольце твоей власти так,
чтоб мы стали
силуэтами пламенными,
силуэтами дымными,
силуэтами плотскими
вновь взаимно видимыми в сумраке.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Дениза Левертов, "Свидетельница"
Иногда гора
сокрыта от меня в завесах
облака; иногда
я скрыта от горы
в завесах невнимания, апатии, усталости—
когда забываю или ленюсь
сойти на несколько ярдов к берегу
или подняться на дорогу,
чтобы засвидетельствовать
наше взаимное присутствие.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Witnesse
Sometimes the mountain
is hidden from me in veils
of cloud, sometimes
I am hidden from the mountain
in veils of inattention, apathy, fatigue,
when I forget or refuse to go
down to the shore or a few yards
up the road, on a clear day,
to reconfirm
that witnessing presence.
Denise Levertov
ID:
268062
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 01.07.2011 21:00:48
© дата внесення змiн: 02.07.2011 10:26:38
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
