Мы в таверне сидели с приятелем,
за окном загоралась заря.
А в той жизни он был настоятелем,
только женского монастыря.
Кто-то громко кричал за столиком,
утопая в табачном дыму.
В сизом мареве был он ноликом,
ему скучно сидеть одному.
И пьянчуга тупо уставился
в дно стакана – пустые глаза.
Он с деньгами своими расправился,
а в глазах безнадёги слеза.
А напротив, сидят красавицы,
распыляя свою красоту.
Дым табачный им очень нравится -
заполняет он их пустоту.
Рядом увалень громко хвалится,
что в округе сильнее всех.
Где-то нож на него направится –
страх таких поднимает на смех.
А за стойкой бармену скучается:
намотался за долгую ночь.
Его скука как мгла разрастается
и ничем нам ему не помочь.
Мы молчим и глядим безучастно,
отойдя от возвышенных тем.
Чтобы мысли не тратить напрасно
и уйти от ненужных проблем.
Ветром утренним дверь приоткрылась,
всем сидящим вокруг всё равно.
Их свобода давно уже скрылась,
а сознанием правит вино.
Мы привстали, ушли незаметно,
как уходят прошедшие дни.
Безвозвратно и так неприметно,
и уйти смогли только одни.
Мы в таверне сидели с приятелем,
за окном догорала заря.
Кто-то, кажется, был настоятелем?
Только женского монастыря …
