"...о, эти ближние, наказание и крест, бремя и докука, тягота и мучение! Ни смотреть, ни видеть не хочу, и так все о них знаю: злы, мелочны и лицемерны... Одно смущает: ведь бывает, что я люблю их, люблю так, что жить без них не могу. И тогда они мне не кажутся ни злыми, ни мелочными, ни лицемерными. Может, в этом весь секрет, и смотреть на ближних нужно только так – с преображающей меня, ближних и весь этот мир любовью?.."
Митя перекрестился, вошел в храм и попытался подавить в себе привычное раздражение. Такое раздражение возникало всякий раз, когда Митя приходил на вечернюю службу. Эти службы почти всегда бывали очень малолюдны, не в пример литургиям, на которые собиралась огромная толпа, которая почти вся дружно выстраивалась в бестолковую очередь к Чаше. Митя понимал, что раздражаться и негодовать ему вовсе не стоит, а если по справедливости, то негодования заслуживали воскресные утренние прихожане, но никак не вечерние. Но совладать с собой Мите пока не удавалось, и тихие посетители ежевечерних служб даже не подозревали, какие резкие оценки они получали от Мити.
Митя старался сосредоточиться на молитве, но то и дело поддавался своему раздражению и начинал поглядывать на соседей, различая в них неприятные черты и обидные сходства. Вот эта тетка слева – ишь, как у нее щеку раздуло, а глаз хитрый, нет, не страдающий у нее глаз, видно, это не от болезни у нее, а от хитрости. Справа стоял мужчина лет пятидесяти, до странности похожий лицом на барсука; не столько черты, сколько выражение тупости и жадности придавало мужчине это сходство. Митя прямо дрожал от отвращения, полностью перенося внешние черты на душевные свойства человека. «Наверняка какой-нибудь жулик, а дома – тупой тиран!» - думал Митя и торопился поглядеть на какую-нибудь икону, где ни внешность, ни видимые в ней качества не могли возбудить ничего подобного. Но через минуту все начиналось снова, и окружающие казались Мите специально подобранной толпой физических и моральных уродов.
Конечно, Митя своего отношения к прихожанам стыдился, стыдился настолько, что никогда не отваживался поведать о нем на исповеди. Говорил просто: «осуждаю ближних», а деталей не уточнял. Такое исповедание его тоже беспокоило, ведь никакого искреннего раскаяния Митя не ощущал и с грехом своим не боролся. По пути домой Митя снова размышлял об этом феномене, как он его сам называл, но размышлял как-то созерцательно, без попыток разобраться и превозмочь в себе то, что мешало прежде всего самому Мите. Потом Мите повстречалась белка и совершенно отвлекла его от грустных размышлений.
Утром, еще до начала литургии, Митя вошел в храм и занял свое обычное место. Кроме него, в храме находилось всего трое; старушки в аккуратных платочках сидели на лавках и, кажется, дремали. Митя снова преисполнился негодования, которое быстро превратилось в гордость собственным усердием и рвением. Эти чувства так поглотили Митю, что через какое-то время он с удивлением обнаружил, что вокруг него уже собралась плотная толпа прихожан. Оглядевшись, Митя заметил и вчерашнюю тетку с раздутой щекой, и «барсука». Они тоже узнали Митю, тетка криво ему улыбнулась («Брррр» - пронеслось у Мите в голове), а «барсук» кивнул. Митя в ответ смог только состроить такое выражение лица, которое, по его мнению, могло обозначать вежливое приветствие.
Это направило Митины мысли в новое русло. «Нет у нас общин на приходах, нет, все мы в Церкви разобщены, и ни сами прихожане, ни батюшки не пытаются общину создать», - грустно думал Митя, забывая при этом, как стремительно он исчезал из храма после службы, когда прихожане задерживались для бесед, чаепитий и различных работ по уходу за территорией прихода. Митя винил в разобщенности батюшек, Священноначалие, нерадивых прихожан, прошлое, настоящее, а также власти и средства массовой информации. С ностальгией вспоминал Митя рассказы Чехова, в которых часто появлялись тихие, кроткие священники, так плотно окормлявшие целые семьи, что казалось, что они уже стали членами этих семей. Такой батюшка, по мнению Мити, связывал своих духовных чад в одну большую семью, приходскую общину, которая только и могла быть неотъемлемой частью единого тела Христова. А это…
Митины размышления были прерваны громоподобным голосом дьякона, воззвавшим из алтаря: «Возлюбим друг друга!» Всё в храме пришло в движения, а высокие своды его на миг наполнились звучным шарканьем ног. Прихожане поворачивались друг к другу, восклицали «Христос воскресе! - Воистину воскресе!» и троекратно целовались. Митя успел испытать мгновенный ужас при мысли о том, что сейчас ему придется христосоваться с давешней страшной теткой и «барсуком», тут же его еще больше испугала перспектива стоять столбом среди восклицающих и обнимающихся людей, и он повернулся к «барсуку».
На Митю глядели детские, наивные глаза, полные надежды и ожидания. Улыбка обезоруживала. Сходство мужчины с барсуком не исчезло, но приобрело совершенно другое значение. «Христос воскрес!», - произнес «барсук» и потянулся к Мите. Митя выдавил сквозь внезапно пересохшее горло «Воистину…», обнял человека и троекратно с ним расцеловался. Потом, уже преисполнившись радостного воодушевления, он обернулся к хитрой тетке, заметил, какие хорошие и добрые у нее глаза, воскликнул «Христос воскресе!», обнял ее, поцеловал, а потом начал обнимать и целовать всех, до кого мог дотянуться, восклицая «Воистину! Воистину!»
Литургия шла своим порядком, прихожане крестились и кланялись, выстраивалась очередь к причастию, а Митя ощущал себя и внутри всего действа, и вне его, потому что не было у него в голове не единой мысли, зато душу наполняла радость. Он совершенно позабыл о том, что здесь нет общины, а многие из тех, кто сейчас, скрестив руки на груди, пробирались поближе к иконостасу, отсутствовали на вечерне. Сейчас священники и прихожане вызывали в Мите только чувства, самые светлые и хорошие чувства, но никаких идей, выводов или обобщений Митя не делал, да и делать был не способен. Только позже, следуя за крестным ходом, Митя вдруг заметил в своей голове первую оформленную мысль. «Какое барсук, в общем-то, симпатичное животное!» - думал Митя.
2013 г., для портала "Православная жизнь"
ID:
527483
Рубрика: Проза
дата надходження: 03.10.2014 07:10:53
© дата внесення змiн: 03.10.2014 07:10:53
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
