Автор: Иван Виниченко
На груди у деда вертухая...
На груди у деда вертухая
Ночевала тучка золотая
Между первым и девятым мая
Никого вокруг не узнавая.
Права крепостного не заметив
В галстуках родятся красных дети,
Без универмага и ГУЛАГа
Им другого Сталина не надо.
Аккуратно как японцы суши
Мертвые сворачивают души,
Поедают медленно и страстно
Оставляя с родиной согласных.
В заводском засаленном буфете
Помирились в хлам отцы и дети,
Путеводную звезду заметив
На кремлевском старом минарете.
.............................................................
Там звезда должна быть золотая /гон по мотивам/
Лермонтов Михаил
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.
Ночевала тучка золотая на груди утеса великана... (с)
Доставай, братуха, два стакана, вcпомнилась внезапно жизнь блатная.
Помнишь кума, свата, вертухая? были мы с тобой ещё салаги,
И сидели лучше, чем в ГУЛАГе, между первым и девятым мая,
Но недолго… В путь умчались рано, по пути в охранников стреляя…
Ох, ты доля, доля воровская, - холостыми! ни одной чтоб раны.
В заводской прокуренной столовке нам подали суши и васаби…
За отказ нас познакомить с бабой обнесли мы кухню очень ловко,
Отменили крепостное право, сколько можно в галстуках рождаться?
Примирились слезно, в хлам и страстно на кремлёвском минарете старом.
С родиной оставили согласных, мертвые сворачивая души...
Помнишь, как тошнило после суши? знать, про свежесть рыбы - это басни.
Но остался влажный след в морщине на груди у деда вертухая,
Там звезда должна быть золотая… И тихонько плачет дед в пустыне.
