я вспоминаю твои глаза, они цвета неба и летнего зноя
и чего-то еще, звериного, хищного - да, нет - не злого
не отравленного любовью и ею - не просветленного
я вспоминаю твой крик, так плачут чайки теряя свою
добычу в пенах синего моря, так говорят "люблю"
(перед тем, как порезать вены), так уходят в бою...
я вспоминаю тебя: тебе навеки десять-двенадцать
скуластый, вихрастый мальчонка, тебе бы играть и играться
(только винтовка в руках - непридуманно-настоящая
ты не читал Метерлинка и никогда не знал
что война привлекает ворон, а не птицу счастья)
я вспоминаю, такое забыть слишком поздно и сложно
пью мятный чай, пальцами шрамов касаюсь, нет, не на коже
а на душе. На часах без 15 шесть утра, надо быть с собою построже
и не вспоминать. И болью на смену погоды не отзываться
и на могиле твоей повторять: "ну один то из нас остался, братец,
а значит, сердце мое неживое, жизнь продолжается"
*
занавес в воспоминаниях.
тишина за опущенным занавесом
ребенок моей души со взрослым ее
во Вьетнам заигрались.
Один из них (с голубыми глазами) -
на-мерт-во.
*
А второй наживо,
который с янтарными.
Щемяще-душевно. 
