|
То, что делаешь ты, никто и никогда не сделает тебе. Знайте, воздаяния не существует.
Заратустра «О старых и новых скрижалях»
...Да, это удивительно: сижу я
Почти в самой пустыне, и, однако,
По-прежнему далёкий от неё
И опустыненный в Ничто...
Заратустра "Среди дочерей пустыни"
Каждый шаг даётся сложно. Тяжело. Трудно. Жёлтая пустыня лишает зрения. Раскалённый песок стеклом врезается в плоть, смешиваясь с кровью и огрубевшей кожей конечностей. Порывы ветра огненной плетью секут лицо. Но я – иду…. Тащу в себе десяток, быть может, сотню-две возможных шагов. Глаза не различают ровностей, наклонов, изгибов. Солнце перестало быть круглым. Горизонт стал жидким и похожим на бесконечную спираль. Ещё хватает сил не упасть. Упасть – не означает отдых, освобождение, облегчение. Подо мной «огонь». Тлеющие угли древнего пожарища. Над тем, что я продолжаю карабкаться на холм, над тем, что я муравьём оставляю за собой петляющую цепочку мелких кратеров – должно быть кто-то здорово смеётся. Должен быть тот, кто смеётся. С этой расплавленной до красна мыслью, мне легче нести себя. Как спасительна…. Как же помогает ослабшему человеку - вера, что за всем тобой, за-всем-в-тебе, наблюдают, знают, помнят! Я отступил на этот завершающий рубеж самозащиты, словно сделал последний глоток воды. Последний. Глоток. Воды….
Скатившись с очередного холма, наконец, сел. Остановился. Где-то далеко-далеко в голове наступательно приближалась мысль со знаменем конца. Сердце учащённо забилось, как предчувствующая смерть маленькая птица. Провожая надежду, я посмотрел вперёд.
Стена….
Стена?!
Грязно-белая стена высотой в два человеческих роста, имела чуть левее вход с арочным сводом. Не видно ни ворот, ни двери, ни решёток. Сразу из-за стены виднелась пирамидальная крыша здания, за ней край ещё одной крыши, но меньше. И где-то на самом заднем фоне всего этого – виднелась скала цвета мокрой глины. Она была невероятно огромна и закрывала собой пожирающие лучи солнца, как великан, который застыл, защищая собой жилища маленьких слабых людей.
Правее от меня стоял одетый во всё белое человек. Лицо его было бородато, с сединой. Взгляд ожидающе-спокойный и ровный. Добрый! Добрый человек стоял передо мной! На обеих его руках сверкали, ослепляя, золотые браслеты, совсем без узора. Середина браслетов была чуть выпукла, словно надута изнутри. Таков же был и пояс, и такими же браслетами были украшены ноги, у самой стопы. Белоснежная одежда, как парусник показывала направление ветра и дышала, будто лёгкие человека. Голову покрывало нечто похожее на куфию, со знакомым уже золотым обручем. Глядя на меня, человек молчал.
О, что же ты за странность – человеческое тело! Треть усталости исчезла. Сердечный стук уже был дневным танцем счастья, а не ночным погребальным ритуалом. Моя внутренняя птица запела.
Незнакомец помог мне встать. И мы не спеша шли сквозь стену, под арочным сводом, где отсутствие солнца и прохлада чуть не уговорили меня здесь и остаться. Как же хорошо здесь было! Я тронул всей ладонью стену и не хотел убирать. Было желание всем телом прижаться к ней…. Жестом незнакомец показал, что надо идти вперёд. И мы вышли из тёмного тоннеля. Передо мной возникло невысокое здание с той крышей, что виднелась и по ту сторону стены. Под крышей змеёй тянулась полоса из золота, очень напоминающая браслеты на идущем рядом мужчине. Условно, я про себя назвал это здание «храмом», ибо оно таким и казалось мне. Отсутствовали какие-либо лишние узоры, рисунки…. Храм был из того же камня, что и внешняя стена, под крышей золотая змея (позже замечу, что над входом в храм, голова встречалась с хвостом и символизировала видимо некий «замыкающий» смысл). Простота, минимализм, красота природного материала были, в высшей степени, потрясающими!
Как подходили же – и человек, и этот храм – к этой стене, к этой могучей, непобедимой скале! Эта гармония живого с неживым, вечного со смертным – восхищала и делала меня каким-то совсем незначительным, мелким, случайным здесь. Спокойный и уверенный взгляд незнакомца – кажется, был нужнее мне, чем вода, пища и тень. Уверенность, что я среди друзей возвращала мне силы шаг за шагом. Через десяток шагов, мне уже не нужна была поддержка спасителя. Я мог идти сам.
«Пустыня ширится сама собою: горе тому, кто сам в себе свою пустыню носит» - говорил наскальный барельеф. В скале я рассмотрел вырубленные входы, нечто подобное окнам, внутри каких угадывались широкие прохладные комнаты. Я знакомился со всем вокруг, хоть мы ещё не обменялись ни единым словом друг с другом. Другие люди были, я заметил это, когда несколько раз вдали мелькали белые с золотыми линиями двуногие тени. Близко я никого не видел. Но что было очевидным и странным – отсутствовали двери, а с ними и замки, засовы, как на главном входе, так и в храме… и всюду, куда вёл бы вход.
Мы стояли на крыше и, я не сразу понял – почему. На основной крыше, где мы были, возвышалась, как мне сразу показалось, беседка или что-то близкое таковой. Белые колонны носили ту же пирамидальную шапку и стояли кольцом. Я подошёл и глянул внутрь. В центре было квадратное, из гладких плит, углубление. В человеческий рост. А в нём – прямоугольная золотая… шкатулка? Сундук? Ларец? Я так и не мог сообразить.
- Святыня – произнёс стоящий позади меня мужчина. Я обернулся и посмотрел ему в лицо.
- Святыня? Святыня, на пути к которой не стоит стража? Не лязгают тяжёлые запоры и замки? Совсем отсутствуют двери, ворота, преграды? Золотая Святыня!?
Не отвечая мне, человек улыбнулся и не спеша пошёл обратно, оставив меня одного. Убедившись, что я в одиночестве, подошёл к краю и снова заглянул. Чистое золото! Надо только спрыгнуть вниз – и взять! Святыня! И я тут же испугался своей этой порочной стороны взывавшей к пагубному действию. Сразу проснулась телесная боль. Ноги вспыхнули резким ожогом. Тысяча осколков стекла начали свой путь по венам, вместе с потоком крови. Меня охватил стыд, будто я уже совершил всё это. Я обернулся удостовериться, что остаюсь один, и никто не видит моего позора…. Позора ещё не существующего, но режущего меня изнутри, тем самым песком и острым солнцем. Так ли не существует его – как кажется?
Найдя в себе силы, я шаг за шагом отходил от Золотой Святыни, пока не спустился с крыши. Мой новый знакомый, человек опоясанный золотыми обручами, спокойно смотрел на меня. Тем же добрым, уверенным, благородным взглядом, что вначале встречи. Вокруг вздымались клубы ароматного дыма. На столе стояли сочные яблоки, виноград и другие совершенные дары природы. Выдохнув, я улыбался ему в ответ – от слабости облокотившись о гладкую позади колонну….
*****************************************
Ну что ж! Будем опять добрыми и весёлыми! И хотя Заратустра смотрит уже сердито - взгляните же на него! он сердится на меня, -
- но прежде чем наступит ночь, научится он снова меня любить и хвалить, он не может долго жить, не делая этих глупостей.
*****
Заратустра: О науке.
ID:
776892
Рубрика: Проза
дата надходження: 14.02.2018 04:13:53
© дата внесення змiн: 14.02.2018 04:40:44
автор: Samar Obrin
Вкажіть причину вашої скарги
|