Нет, они определенно другие. Не хуже, не лучше, просто другие. Они смеются над другими вещами и плачут над другими фильмами. По-другому курят сигареты, едят ланчи и смотрят в глаза.
В их жестах и мимике много артистизма, а в словах - порой холодно, как на Северном Полюсе.
Никогда еще в жизни я такое количество раз вы день не ощущал себя донком. Это происходит везде и по любому поводу. В самом начале дня я переживаю Великое Восстание Автобуса после того, как беззаботно усаживаюсь на крайнее сидение для пожилых людей. Старушка, которой на вид около 116 лет на странном гибриде инвалидного кресла и спортивного квадроцикла подъезжает ко мне, сидящему на ее законном месте, и произносит очень быстро несколько непонятных слов. Я, по старой привычке отвечать кивком на все, что не понимаю, пытаюсь использовать максимум своей харизмы и улыбчиво махаю ей головой. Уж не знаю, что она там спросила – «Похожа ли я на апостола Смерти?», или «Не родственник ли ты Гитлера?», но моя положительная реакция вызвала в ней порыв нравственного осуждения. Поймите правильно, я не имею привычки потешаться над людьми с физическими ограничениями, но эта бы с удовольствием съела хот-дог из моей плоти. Покорно встав с кресла я, до жути смущенный побрел держаться за поручень у двери. Школа, в которую я ехал, располагалась на остановке «Кладбище», и хоть одно благо – ее я распознал без дополнительных улик...
Вообще-то мой английский совсем не плох. Я уверенно сдал IELTS и сдал бы TOEFL, могу читать нетехническую литературу, смотреть кино и даже пишу сценарий. Проблема в другом. В их произношении. Точнее не в понимании мной этого произношения, а в невозможности повторить его, а значит быть понятым. Почти все звуки «оу» звучат, как «ай», концовки слов поются с каким-то цыганским задором, паузы между словами происходят только, когда у собеседника заканчивается воздух. С каждым днем мне, безусловно, становится легче, но до того, чтобы пользоваться языком не как инструментом понимания, а как предметом речи – еще километр таких «киваний»….
В колледже я – один из четырех иностранных студентов. Другие три – выходцы из Кореи. Имен не помню. Один – очевидный поклонник группы Токио Хотел, второй – твидовых кепок и вегетарианских бутербродов, и девочка – даже не знаю чего, просто милая девочка.
Декан завел меня в аудиторию с проходившей лекцией и представил группе и лектору. Я, в лучших традициях американских фильмов, прошел сквозь ряды студентов и уселся на единственное свободное место на галерке. Когда на перекличке назвали мою фамилию, меня попросили встать и встретили бурными аплодисментами. «Слышал, у Вас были проблемы с визой, Родион?» - спросил лектор, сухой английский мужчина, единственный человек до сих пор, чью речь легко понимать. «да, да, но теперь все хорошо». «Вот и ладно». Я присел, немного ошарашенный овациями к своей персоне и принялся рисовать свинью в бронежилете на последнем листке тетради. Просто я хорошо их рисую.
Надо сказать, что лекции на моем Filmmaking course (Кинопроизводство) – крайне интересные и состав педагогов очень сильный. Т.е. на парах скучать не приходится, а с каждым днем «трудности перевода» становятся все меньшей преградой к пониманию. Так, на одной из пар лекцию вел человек, занимающийся сторибордом (storyboard). Сториборд – это последовательность нарисованных от руки художником картинок, воссоздающих сцены из готовящегося фильма. Такой художник – и есть сторибордист. В его послужном списке были работы для Миссии Невыполнимой и Американской Красоты. Он очень смешно рассказывал о Брайане Де Пальма, об отношениях больших голливудских режиссеров и английских представителей киноцехов, стебался над «актерской игрой» Тома Круза, был живым и притягивал к себе внимание. Когда буду снимать свое кино, обязательно вспомню об этом талантливом человеке.
На одном из перерывов я решил пообедать в студенческой столовой. Напротив меня сидела крупная английская студентка и уминала пиццу. Я сидел в одиночестве и уже собирался вставать, когда ко мне подошла староста, наверное, самая приятная девушка из нашей группы, чтобы познакомиться и любезно предложила провести после уроков экскурсию по территории колледжа. Я, стараясь не растеряться, охотно согласился и закивал головой (на этот раз я все понял). Она улыбнулась и исчезла в шумной толпе студентов. А дальше, все произошло, как в стихотворении «Проебол» Выры Полозковой. Т.е. после уроков, я уставший и голодный отправился прямиком домой, уже на половине дороги вспомнив о своей договоренности. На моем лбу, как неоновая вывеска, печальными огнями засияло слово «donkey»…
Только у меня так всегда происходит, интересно?..))
(to be continued..)
ID:
152821
Рубрика: Проза
дата надходження: 31.10.2009 14:33:29
© дата внесення змiн: 31.10.2009 14:33:29
автор: Родион Лонга
Вкажіть причину вашої скарги
|
