|
Теперь бы я точно называла его не Лёшей или Лёней, а Леонидом или даже Львом. А тогда все звали его просто Лёня. Они появились в классе новичками в середине учебного года, два брата, как потом оказалось, близнецы. Но я никогда в своей жизни не видела таких разных близнецов, они даже на родных братьев не походили. Лёня высокий, светловолосый и зеленоглазый, Анатолий коренастый смуглый, тёмноволосый. Лёнька весёлый и улыбчивый, общительный и искренний. Брат молчун и тихоня. Бывает же такое! У них был ещё старший брат Юрка, на него Лёнька походил почему-то больше, чем на своего двойняшку. Когда три брата–подростка появляются одновременно в школьном коллективе, это не остаётся не замеченным.
Спортивные мальчики нашего класса слегка приуныли, оценив ширину плечевого пояса и размеры мышечного корсета Лёньки. А моральная и физическая поддержка в виде брата близнеца закрепила за Лёней в скором времени лидерские позиции в классе и на спортивных соревнованиях по волейболу и баскетболу. Но наши ребята быстро смирились с некоторой утратой своих личных позиций, и каждый нашёл в нём что-то особенное для себя: кто - приятеля, кто - советчика, а кто-то и образец для подражания.
Я в жизни Лёни тоже играла немаловажную роль. Он сидел прямо передо мной, что обязывало меня всегда правильно писать диктанты и контрольные по математике и химии. Он умел списывать виртуозно, практически не получая замечаний от учителей. Теперь-то я понимаю, что учителя просто позволяли ему это делать, питая слабость к этому весёлому парню. А может быть, просто помнили, что его мама тоже учительница и так помогали своей коллеге, не заостряли внимание, одним словом. Домашние задания он переписывал тоже у меня перед уроком, ровно за три минуты, не очень заботясь при этом, что кто-то из преподавателей зайдёт в класс раньше. Он совсем не был паинькой, громко разговаривал и смеялся, хотя при таком дефекте речи как заикание, большинство бы предпочитало молчать или говорить тише. А Лёня почему-то всегда выходил к доске отвечать урок, даже если был не готов, очень сильно при этом заикался, иногда, конечно, существенно меньше - всё зависело от того, насколько он был в курсе темы урока. Кстати, его брат-молчун вообще не заикался, но отвечать у доски чаще всего отказывался. И учился он намного слабее Лёни, да и спортом тоже особо не увлекался.
Что касается девчонок нашего класса, то они все воспринимали появление братьев с надеждой на новые тёплые отношения и, возможно, чувства. Устав болеть и переживать за спортивные победы наших юношей-мастеров, зная уже досконально все их симпатии и привязанности, девочки просто переметнулись на свежие тестостероновые силы, пополнившие усатые и басистые ряды наших одноклассников.
Возможно, что Лёнька влюбился бы в меня сразу, если бы его сосед по парте Сашка по кличке Дикий, не дал ему сходу понять, что он влюблён в меня безоговорочно и навечно. Сашка сидел за партой рядом с Лёнькой, всегда в пол оборота ко мне, демонстрируя мне свой ужасный профиль с горбатым носом и вечно открытым ртом, периодически поворачивался и улыбался, оголяя жёлтые кривые зубы, от смущения обычно лепетал бред, краснел и пыхтел. Я бы добавила к его кличке Дикий словечко «урод», если бы оно было тогда в ходу. Но моё хорошее воспитание и добрая девичья душа останавливали меня в этом злобном порыве. Ну а когда наступал его звёздный час – уроки математики и физики, то перед Сашкиным недюжинным умом и логикой меркло всё, и преклонялись все. Под восторженные рукоплескания именитых преподавателей точных наук нашей школы он проделывал свой путь от парты к доске и обратно. В эти минуты славы он уже не казался мне таким страшным. И я слабо улыбалась ему в ответ, чтобы подкинуть дров в огонь его пылающих чувств.
Лёнька был настоящим другом, он бы не посмел просто из мужской солидарности сделать больно Сашке, соседу по парте, который доверял ему свои чувства и мечты, давал читать любовные стихи, которые посвящал только одной мне. Да и я бы уже так быстро не запала тогда на Лёньку, ведь у меня к тому времени был свой особый сердечный интерес.
Лёнька же проявил вдруг особое внимание к тихой и забитой девочке Оле, которая всегда зубрила уроки наизусть и не могла продолжить свою мысль, если её случайно перебивали. Что он в ней тогда нашёл? Тайна для всех и для него, думаю, тоже. Она бы подошла больше по характеру его брату, сидели бы тихо вдвоём и молчали вместе. Но сердцу не прикажешь, и Лёнька тогда увлёкся Ольгой. Но она была совсем неспортивная, неактивная, неуклюжая, но при этом очень добрая и спокойная. Таких спокойных обычно берут в жёны, или такие обычно сами торопятся замуж. Точно не знаю. Но то, что они не были созданы друг для друга, было очевидно абсолютно для всех.
Лёнькин интерес был перманентен, странен и пассивен одновременно, время от времени он вспыхивал, но, наткнувшись на глыбу спокойствия, отсутствие эмоций и откровенное равнодушие, остывал и пропадал надолго. Что это было? Гормоны, влечение, желание дарить кому-то своё тепло. В этом нежном возрасте трудно объяснить некоторые вещи. Просто так почему-то бывает с подростками.
Зато со мной у него были всегда весёлые и по-настоящему дружеские отношения. Он теперь не стеснялся списывать у меня все предметы, пользовался бессовестно моими уникальными способностями подсказывать с места, устраивал иногда мне стрессы в виде жутких пауков, привязанных на ниточку и выпущенных на мою парту во время урока. Даже Сашка со своей безответной любовью ко мне стал его раздражать больше, чем меня. Он частенько теперь отвешивал ему подзатыльники и уже с неохотой читал его любовную лирику.
Однажды Лёнька пропал почти на неделю, его искали родственники и друзья, даже милиция. Он просто уехал к какой-то своей очень взрослой знакомой и провёл у неё эту неделю. Его возмущённая мама учительница настаивала на том, чтобы в классе обсудили его недостойное поведение, поставили на вид, вынесли выговор, как это было принято в те скучные советские времена, когда партия и правительство больше всего пеклось о моральном облике своих граждан. Когда наша классная согласилась в знак солидарности с коллегой по цеху провести такое собрание, каждый ученик нашего класса, уже решил для себя, на чьей он стороне. Все почему-то сочувственно поглядывали на Ольгу, как будто они с Лёнькой уже давно были супругами, осуждающе на Лёньку, с ожиданием справедливого решения на Софью, нашу классную маму.
Помню, что Ленька с достоинством вёл себя на собрании, как настоящий мужчина не дал в обиду уже взрослую даму своего сердца. Надо отметить, что при этом почти совсем не заикался, а улыбался снисходительно и понимающе, чем вызывал у наших девственных мальчиков страшную зависть и гордость за, пусть ещё не до конца сформированное, но уже точно мужское начало, проснувшееся в тот момент в каждом из них отдельно и одновременно у всех.
Сашка Дикий смотрел на него как на античного героя, пылая своими впалыми щеками и, время от времени, потирая сухой ладонью свой потный лоб. Мне дали слово для подведения итогов, хотя я его не просила, это последнее слово. Наверное, потому, что я всегда была в комитете комсомола, а может всё-таки потому, что мы были друзьями с Лёнькой. Я сильно волновалась, но желание и возможность отстоять Лёню, помогло мне успокоится и сказать самое главное: у каждого человека есть что-то своё, личное, оно обязательно должно быть, и туда необязательно соваться посторонним, даже если им что-то не нравится. Я расчувствовалась, даже заплакала и вышла из класса. Собрание закончилось, Лёнька ещё пару недель ходил в героях, а я всё чаще ловила на себе заинтересованные взгляды моих одноклассников.
Однажды случилось непоправимое для Лёни, его семьи и всех, кто знал близко этих людей. Внезапно умер Лёнин брат-близнец Анатолий. Он никогда не болел, почти не пропускал уроки. И тут вдруг, после очередного выходного дня, ранней осенью, братья не пришли в школу. Оказалось, что Анатолий внезапно умер. Это было шоком для всех нас. По слухам, он съел немытый виноград, обработанный на кусте ядовитым концентрированным раствором медного купороса. Ночью ему стало плохо, его тошнило, он потерял сознание, захлебнулся, его не спасли. Не верилось, что вот так нелепо погиб мальчишка, что помешало спасти его, вовремя промыть желудок. Это было роковое стечение обстоятельств, какой-то фатальный исход, странная смерть странного молчаливого юноши. Мы, одноклассники, впервые так близко столкнулись со смертью совсем молодого человека, нашего ровесника. Жизнь впервые перестала казаться нам вечной, смерть обдала леденящим холодом наши совсем юные сердца. На похороны пришла почти вся школа. Был погожий осенний день, солнце светило и пригревало, ветер сушил слёзы на лицах людей. И только по выражению глаз было видно, что дети, стоявшие с цветами и венками, скорбят вместе с Лёней и его семьёй. Через неделю Лёня появился в классе, его теперь трудно было узнать. Он очень похудел, вытянулся и стал совсем взрослым. Казалось, что вдруг в одно мгновение, он стал из юноши мужчиной и должен жить за двоих - за себя и за своего теперь уже покойного брата. Он оставался таким же компанейским, общительным, и только иногда подолгу смотрел на пустое место за партой, где когда-то тихо и незаметно сидел его родной брат, и я замечала тогда, как в его задумчивых глазах блестели слёзы.
Жизнь ещё не раз сталкивала меня с Лёней и в школьной, и в студенческой, и уже во взрослой жизни. Казалось, что она хотела ещё и ещё раз свести наши судьбы, которые, так или иначе, зависят от очень странных и не всегда объяснимых хитросплетений событий, обстоятельств, причин, условий и прочих других составляющих, которые и являются этой самой жизнью, такой интересной и такой непредсказуемой. Но об этом – потом. А сейчас вы уже достаточно хорошо знаете этого славного парня по имени Лёня, чтобы ждать продолжения рассказа о нём...
ID:
259125
Рубрика: Проза
дата надходження: 12.05.2011 12:13:28
© дата внесення змiн: 16.05.2011 22:57:11
автор: miss Blues
Вкажіть причину вашої скарги
|
Называется "Знаешь, ты - чудо"...
