Пришла я к подруге Зойке в гости. Она предложила мне поужинать гречневой кашей с сосисками, я согласилась. Зойка пошла на кухню, а я осталась в комнате с Зойкиным котом.
А попал этот кот к моей подруге так. Она поехала в командировку. Шла после работы по улице к себе в гостиницу. Погода была отвратительная – холодно, шел снег с дождем, под ногами чавкала густая жижа. И в этой каше из грязи и снега сидел крохотный котенок и тихим и слабым голосом мяукал. Зойка, шикарная дама, сунула заморыша в свою дорогущую шубу и пошла спасать. Отогрела его, накормила и привезла себе в Киев. Стали они жить вдвоем.
Это я вспомнила, разглядывая огромного лентяя с лоснящейся тигровой расцветки шерстью, развалившегося на диване и занявшего половину упомянутой единицы мебели. Потом кот побрел на кухню, а вскоре появилась Зойка и сообщила, что мой ужин – на столе. Когда я пришла на кухню, то обнаружила, что каша моя в целости и сохранности, а вот сосиски валяются на полу и весело подлетают в воздух, подбрасываемые лапами разыгравшегося Васьки.
Кашу, растоптанную Васькиными лапами, я есть отказалась, а вместо этого стала проводить воспитательную работу с подругой.
- Ты, юная натуралистка, - сказала я ей заунывным тоном, - как ты воспитала этого дрянного кота? Он у тебя ходит по столу, лазит по тарелкам и ворует еду. Да он же совсем невоспитан! – заключила я, сидя в кресле и обращаясь к «сладкой парочке», умостившейся на диване.
Зойка пыталась что-то возразить, но Васька ее опередил и, не успела я закрыть рот, спрыгнул с дивана, подскочил ко мне и, одновременно вонзив в мою ногу клыки, процарапал когтями мне кожу на ноге. Мы с Зойкой сидели, ошарашенные, а кот спрятался под диван за самой дальней его ножкой. Зойка пыталась выудить его шваброй на белый свет, но так и не достала.
А я, израненная, но не сильно обиженная (сама виновата, а Васька, в общем, - неплохой парень) пошла домой, не сомневаясь, что кот в следующий раз еще и выскажется в мой адрес на языке человеческом, раз уж речь нашу научился понимать.