Жуткий
европейский
вокзал
одет
в дырявое
белоснежное
свитерье.
Облокотившись,
изящно,
переменный
ветер
шепчет,
рисуя
перекрестками
направление
нынешней были:
"входящие-исходящие".
Смеется
искренним
теплом
циферблата
лампочка:
"Варшава-Познань".
Сияющая
пустотой и
хаосом,
ночь
декабря
забывается
среди пьяного
январского угара,
криков громкоговорителя
да сверкающей радуги,
новшества
или
Старости,
в небе
неизведанном.
Сижу такой,
ненужностью брошенный,
окутан в пальто нажитого,
улыбаюсь в анфас
к личности
приватной
собственности
Евгения Геннадиевича.
Гляжу зеркально на
харизматичную рожицу,
сверкающую от мороза
в дешевом бокале
элитного вина
полно-летней выдержки.
Ревную,
элегантностью
изуродованные,
крошки
редкого,
ароматного,
ржаного,
черствого
хлеба.
А между замороженных
ощущений
ловлю аппетитный запах
свежо-протухшего
мяса
с ближайшей
забегаловки.
- "Сколько же удовольствия
на этих рожах клиентских".
Сижу такой,
ненужностью брошенный.
жаль только,
в венах,
ненадолго,
застряли
ледышки
недоспелой
вишни.
[V . I . XX13>
![.Eugene .Paprotsky: [Новый год] . Ненужностью брошенный - ВІРШ](/img/logopart2_ua.gif){kind=small}
