Ночи полог горячечным бредом слегка подернут.
Голова словно медный котел, и постель измята.
Из дрожащего сумрака подступают драконы,
Те, которых сама я нарисовала когда-то.
Не вмещаются в комнату их золотые крылья,
Чешуя их остра и поблескивает на гранях.
И неловко сдирают когти со стен белила,
И дыхание их обжигает горячим дурманом.
Подступают драконы из тягомотной дремы,
И глаза их сияют пронзительно, с укоризной.
Их осталось так мало, - сто лет не рождается новых,
Да и в прочих уже немного осталось жизни.
Я хочу оправдаться, - в груди застревают звуки;
Что тут скажешь, когда-то драконы рождались просто,
Но теперь на все, что мои покидает руки,
Как клеймо, ложится незримо печать уродства.
К волшебству не подступишься без вдохновенной силы,
Из вульгарного хаоса не уложить порядка.
Лучше уж вообще не творить, чем плодить бескрылых...
И драконы опять растворяются в лихорадке.
Это сущий пустяк для такого большого мира, -
Есть намного важнее проблемы, дела и тайны:
Ипотека, война, эпидемии, черные дыры.
Только знаешь, драконы вовсе однажды вымрут,
Если мы с тобою их рисовать перестанем.
"Лучше уж вообще не творить, чем плодить бескрылых..." - и это правильно! 
