В последние годы жизни хмельной,
шатаясь бесцельно в сереющей пыли,
нам друг рассказал о деве одной,
с которой знакомы мы были.
Она была тихой, совсем незаметной,
и мало кто помнил ее среди нас,
Однажды увидела дева в зной летний
Среди трех деревьев сереющий газ.
Та дева не знала о древних проклятьях
и смело шагнула в тягучую серость
В бессмертных древьев железных обьятьях
несчастная встретила вечную зрелость.
Наш друг это видел своими глазами,
Он видел как мертвая жалобно плачет,
Делился он памятью этою с нами:
Теперь все у нас об этом судачат.
Когда-то влюбленный в ту деву воитель
решил разузнать о смерти любимой,
в вечернюю пору покинув обитель
ушел он в края зверей нелюдимых.
Вернувшись,седея, поведал тот рыцарь:
в цепях средь деревьев закована дева
Она среди духов лесных, как царица,
хоть кожа младая давно уж изтлела.
И слезы ее, шипя кислотою,
печально катились из мертвых глазниц,
а духи из леса пред девою таю
поклоны били и падали ниц.
И ведьма та страшная вдруг приказала
когда-то любимого тут же убить.
Она ему четко в тот миг показала
что больше ее невозможно любить.
Ту ведьму постигла печальная участь:
убита любимым навеки любима.
Может история эта научит
людей не ходить средь мест не людимых.
Пред смертью та дева тихонько сказала:
прости, рыцарь мой, что слезы лила
Пусть глупая я, но всегда понимала,
что жуткая ведьма тебе не мила.
Не знала глупышка, что светлое чувство
разрушить способно проклятие злое.
В Аду будет рыцарь, свершивший убийство,
та встретит его, что стала золою.
