Великий гений умирает
Во мне, и я так низко пал.
Никто из смертных не узнает,
Как я толпу смешить устал.
И я запрусь в своей квартире,
Вдали от равнодушных лиц.
Все, что осталось в этом мире –
Лишь я и с героином шприц.
Рапсодия играет в венах,
Душа в объятьях Зла горит.
Приятная истома в членах,
И чей-то голос говорит:
«О, мой любимый раб!
Ты знаешь?
Считай пока, что ты здесь бог.
Ты истощен и слаб,
Ты таешь!
А ломка – это лишь предлог».
И вот смолкает гул оваций,
Звучавший где-то не в ушах.
Отец моих галлюцинаций
Ушел, оставив боль и страх.
Снова шприц меня влечет,
И голос ласково поет:
«О, мой любимый раб!
Ты знаешь?
Ведь ты в моем мирке – не бог.
Ты слишком слаб уже,
И таешь!
А ломка – это лишь предлог».
