Вошёл в деревню под привычный волчий вой
За свежей кровью — юной, молодой.
Луна дарила свой пьянящий мягкий свет.
Улыбка зверская — он вышел на обед.
И брёл по улице пустой, ночной
И дрожью псов он наслаждался под луной
Как искушённый гурман — выбирал
Значенья чувству странному не придавал.
Калитка приоткрыта. Тихий скрип
Чуть виден свет — в окне свеча горит
Улыбку прочь! Тревога — чуть не страх
Подходит тихо, ловит возглас на губах
Свеча, иконы… и с молитвою она
Сквозь слёзы, на коленях. Сатана!!!
Прекрасна, словно ангел. Только грусть
Решил войти. Святое? — Ну и пусть
Прошёл сквозь дом. Она уже ждала.
Улыбка грустная. Икону порвала.
«Я знаю кто ты. Заходи, присядь.
Тебе не повезло, должна признать».
Вампир испуганно смотрел в её глаза
Не ангела увидел. И слеза,
Слеза бессилия, отчаяния, злости:
«В земле бы лучше сгнили мои кости!» —
Воскликнул и услышал смех в ответ:
«Да, я такая же… Смирись. Мой свет.
Не ты кусал меня. Так, значит, не судьба.
Мне не поможет твоя чёртова мольба!»…
Прошло столетье. Умирали города.
И люди скапливались в стаи и стада.
Слагая миф об ужасе своём:
О ведьме ночью, о вампире — днём.
И в той легенде очень странная деталь
Любовь, внезапно породившая печаль.
Их суть единая, но вместе им не быть…
Ну кто бы смог такое сочинить?
