Под золою угасшего чувства, предрассветными бликами лик твой роился, искрился, шипел и двоился…
Шевелящее память – в безумство – змеиной твоею, пропахшей любовью, хмелящей, совиной волшбою щемящей – нахлынуло, а…
А бессонница жгла нестерпимо виски, не давая забыться, проникая всё глубже и глубже, до самого сердца, и дальше, туда, где я быть, ну, никак не хотел, я всё думал и думал – забуду, забуду, забуду, если думать не буду, если что и умру вместе с этим и…
Всё…
Но…
НАХЛЫНУЛО
