На том пути мы разминулись,
Где веры, будто палачи,
Пируют. Где не плавал Улисс,
Герой надрезанной свечи.
В шатре видений гавгамельских
Заблудший эллин проклинал
Богинь январских и апрельских.
Со взгорий потешался Баал.
Я был ему плащом туманным,
Помятым долгой кабалой.
Как Жиль без ореола Жанны,
Сегодня набожный и злой
Восточный дождь. От стен Сидона
До Ай-Ханума на горбе
Громоговорца Абаддона
Лечу, Луна, но не к тебе.
Зачем иллюзии о лете
Нужны моей дороге слёз?
Над Тигром сплетничали ветер
И ароматы царских роз:
Вчера, когда из-за парада
Планет, галактик, суш, морей
Рдел Сириус, посланник Ада,
Он называл тебя своей.
Приплыл в сатрапию Амона,
Луну кроваво обнимал.
И ты призналась, что довольна.
Со взгорий выругался Баал.
Я был ему вторым обличьем,
Сияющим живой водой.
Как Данте в снах о Беатриче,
Сегодня набожный и злой
Восточный дождь. От дельты Нила
До Бактрии шумит земля:
Луна другого полюбила,
Галера страсти без руля.
Громоговорца Абаддона
Рассердит мой холодный хлыст.
Зачем клялась ты, Персефона?
Зачем по-прежнему я чист?
Возможно, где-то в Согдиане
Под пляски Кали и вина
Спрошу орлов об Ахримане,
Ведь ночь – не ты. Она верна.
Есть храм, который Эвересту
Молчание небес давал.
Но там ли разлюблю невесту?
Со взгорий зарыдает Баал.
Я был ему отличным бардом,
Хвалившим гибельный прибой.
Как Ливень в рваной лунной тоге
На ахримановой дороге,
Сегодня набожный и злой
Восточный стих.
