Я видел мир глазами палача.
Я рассекал его на части света.
Дрожала обречённая планета,
Бессильно содрогаясь и крича,
И отражалось раненное лето
В холодной глади моего меча.
Земля горела ровно, как свеча.
Я был судьёй последнего поэта,
Убийцей колдуна и трюкача...
Я видел мир глазами сироты.
Я пел средь гула площадного дня,
И рдели золоченые кресты,
Несчастного в несчастии виня.
Сочтя монеты в шляпе у меня,
Вздыхали фарисеи и скоты,
А я болтал с метелями на «ты»,
Боялся тишины и темноты
Ничуть не меньше Вечного Огня...
Я видел мир глазами божества.
Я танцевал над небом на закате.
В начале были лишь мои слова –
Весь мир был создан из моих проклятий!
И я творил, задумавшись едва,
Нестройно, ненароком и некстати.
Кипела жизнь, земля была жива:
Я научился метко проклинать, и
Прекрасный храм воздвигла мне молва…
И я устал от бед и от побед,
От горечи всевластья и бессилья,
В простейшей из личин сошёл во свет,
Неотличим, покрыт дорожной пылью.
Земные страсти в сердце воскресил я,
Томимый жаждой непрожитых лет…
И стала жизнь так дорога и тленна,
И грели кровь не мудрость и не злость…
Но демоны не созданы для плена.
Я видел мир в бесчисленном числе,
Но
Лишь для меня в нём места не нашлось.
