1. О том, как началась весна
Из-за этой зимы у дворников закончилась соль, потому что снега было в два раза больше, чем обещали синоптики. У дежурных на скорой тоже было в два раза больше работы, люди слишком часто не могли удержать равновесие на скользких тротуарах, падали, и ломали ноги. Но нынче весна разбушевалась, и эти зимние неприятности остались позади: никто и не вспомнит. Появились другие заботы и дела. Сегодня, например, Василиса планировала до блеска вымыть окна квартиры, собрать пыль по углам и приготовить любимые щи Александра Николаевича. Вот так решила с самого утра – и сделала. С весной появлялись новые силы и стремление что-то делать, но ни в коем случае не сидеть на месте. Весна пускала ростки внутри Василисы.
2. О том, как Василиса впервые встретилась с Александром Николаевичем
Это роковое и знаменательное знакомство с прекрасным и добрейшей души человеком, как считала Василиса, случилось в конце этой зимы. Вася возвращалась со школьной дискотеки. Во время танцев, к ней подошла Светка, ее закадычная подруга, с которой Вася просидела за партой пять лет и потянула ее за рукав.
- Куда? Я же танцую.
- Пошли скорее! – Светка была заметно возбуждена, и прямо таки тянула Василису в темный рукав школьного коридора, на ходу объясняя такую спешку.
- Там пацаны водки достали. Нас зовут.
- Ты что, прямо в школе собралась пить. – Возразила Вася, замедлив шаг. – Ведь дежурные учителя кругом!
- Без паники. Вовка открытый класс на третьем этаже нашел. Все уже там. Никто не заметит.
Чувство боязни смещалось с чувством, которое возникает тогда, когда человек все равно делает что-то ему недозволенное. Мало у кого есть силы противостоять ему. Девочки крались по школьным коридорам, тысячу раз исхоженным. Ночью они были таинственны и опасны, потому что в любой момент из-за угла мог появиться учитель, и спросить, что они тут делают. С первого этажа, где был расположен актовый зал, доносилась музыка – знакомые приглушенные мелодии.
- Эй, есть здесь кто? – Шепнула в темноту географического класса Света, приоткрыв тяжелую дверь. Секунду им никто не отвечал.
- Светка – вы? – Послышалось из дальнего угла.
- Мы-мы. – В классе было так темно, что хоть глаз выколи. Девочки шагнули внутрь, и прикрыли за собою дверь. Света шла первой. Вдруг на ее плечо опустилась чья-то рука. Светка запищала и подалась назад, налетев спиной на Васю. Вася испугаться не успела. Из того же угла раздался смех. Светку прижали к стене и закрыли ладонью рот. От тела того, кто ее напугал, веяло сладким одеколоном.
- Вот придурки! – Осведомилась первой Вася. – Так ведь разрыв сердца можно получить!
- Ага, и штаны описать! – Снова смех.
В глубине комнаты чиркнула зажигалка.
- Идите сюда.
- Ну, ты Степка и идиот. – Обиделась Света. Но Степан уже успел ловко усадить ее на колени, и обижаться ей перехотелось.
На последней парте восседал, болтая в воздухе ногами, Вова и Миша. А на стульях сидели Вадик, и Степка со Светой. Вася сняла с парты перевернутый вверх ножками стул и села. Стулья переворачивали и ставили на парты каждый день дежурные, для удобства уборщицы. Переворачивать стулья было тягостно и утомительно, особенно если все куда-то бежали после уроков. Тогда терпение совсем обрывалось, и часто дежурные со злостью швыряли стулья на парты, от чего лак с поверхности сдирался. «Неужели каждый сам не может за собою этого сделать?!» Но на следующий день, когда дежурил уже кто-то другой, они и не думали облегчить его работу.
На парте стояла пластмассовая полтора литровая бутылка, наполненная чуть больше чем за половину, прозрачной жидкостью. А еще была начатая пачка шоколадных крекеров, и такая же полтора литровая бутылка кислотно – оранжевой газированной воды, тоже начатая.
- А нас не засекут? – Еще раз для успокоения души спросила Вася.
- Да кто сюда из училок подумает потыкаться?! Они, на дискотеке, за малолетками следят. - И в подтверждение, что никто их не застукает, Степан достал из пачки Мальборо сигарету, и закурил.
- Ты что? Дым ведь будет стоять!
- За выходные развеется. Вася, открой форточку. – Попросил Степка.
- Только тише, ребята, а то мало ли… - Сказал Миша, и разлил по пластиковым стаканчикам водку.
Ясное дело, на дискотеку ни Вася, ни Света в тот вечер не попали. Их голодные желудки не выдержали алкогольной атаки, и уже после третьего стаканчика они были изрядно пьяны. После четвертого, они начали громко смеяться и танцевать на партах, да так, что угомонить их одноклассникам никак не удавалось. А как раз после пятого, водка закончился, и парни решили, что Свете и Васе на дискотеке «в таком виде» лучше не показываться. Правда, перед тем, как вывести их из школы через черный выход, Вася успела написать на доске большими буквами слово ХУЙ.
Уже на улице, поддерживая друг друга под руки, и устав хихикать с «привета географичке», на подруг одновременно напал приступ паники
- Блин, мы же в доску пьяны! Меня мама убьет, если заметит! – Начинала ныть Света.
- Ничего. Ты пока домой дойдешь, свежим воздухом подышишь, и все пройдет. Давай я тебя снегом умою! – Предложила Вася, хотя сама еле стояла на ногах. Благо и одна и другая жили в десяти минутах от школы, идти не далеко, а улицы были хорошо освещены. Распрощавшись, Света повернула к себе, а Вася к себе.
- Вот тебе и дискотека. – Вздохнула она, и к горлу подкатило что-то горькое и неприятное. Она еле сдерживалась, чтоб не выблевать крекер, водку и оранжевую воду посреди улицы. Было еще не так уж и поздно, и одинокие прохожие спешили домой. Она зашла в свой двор, и села на лавку на детской площадке. В окнах ее квартиры еще горел свет.
- Вот блин. – В таком виде она явно не могла явиться на глаза матери. Решила ждать, пока погаснет свет. Холод совсем не ощущался. А к горлу уже подкатывала следующая волна, и рот наполнялся слюной. Вася согнулась и выблевала все, что не смог осилить желудок на коричневые замшевые сапожки.
- Вот блииин! – Земля перед глазами плыла волнами, Вася шаталась из стороны в сторону, пытаясь собрать волосы в пучок.
- Девушка, вам плохо? – Послышала она где-то сбоку. Вася попыталась сесть прямо, и заулыбаться, как будто ни в чем не бывало, и как - будто она совсем не пьяна. Ну, ни капельки! Вдруг это кто – то из ее соседей?! Но желтая лужа у ног выдавала все как есть.
- Девушка, вам плохо! Я же вижу! – Голос был мужской, и доносился оттуда, куда не доставал луч фонаря. «Видит он!» - Подумала Василиса.
- Нет – нет. Все хорошо, я уже ухожу. – Тоненьким голоском сказала девочка. Ее охватил страх быть замеченной.
- Да куда же вы такая… пойдете - К Васе подъехал мужчина на инвалидной коляске. - Я хотел сказать – в таком виде. Держите салфетку.
- В каком таком виде? Вы, имеете ввиду, куда я такая облеванная пойду? – Спросила она таким тоном, как будто спрашивала, сколько сейчас времени, или как пройти к такой-то улице. Вася идентифицировала лицо человека как незнакомое, а значит не опасное для ее репутации. И ей захотелось стать дерзкой с этим инвалидом.
- Простите, я не хотел вас обидеть.
- Домой пойду. Вот куда я пойду. – Вася встала, взяла салфетку, не поблагодарив мужчину в коляске за оказанное участие, и пошла домой. Благо, свет в окне уже погас.
3. О том, как Василиса во второй раз повстречала Александра Николаевича
Выходные прошли быстро и незаметно, как они проходили всегда. Будто на зло! В субботу утром, около десяти позвонила Света.
- Вась, вставай уже, тебя к телефону. Светлана. – Позвала мама, и ушла на кухню. Как только девочка открыла глаза, ей показалось, что ее голова так и норовила разлететься от боли на мелкие кусочки, и забрызгать серой жидкостью обои. Потом она вспомнила, что спрятала грязные сапожки под кровать, чтоб мама не заметила, в каком они виде. Ужаснулась такому способу замести следы вчерашней пьянки, и поспешила открыть форточку, чтоб проветрить комнату. Мама стучала посудой на кухне. Василиса взяла трубку, и прошептала
- Светка, сейчас не могу. Потом перезвоню.
- У тебя все хорошо? Дома не заметили.
- Пока что нет. А тебя?
- Пронесло!
- До связи.
- Пока.
- Мам, я уже встала. – Объявила Вася, и на пальчиках, с грязными сапогами скрылась в ванной. Когда обувь и Василиса были приведены в порядок, началась обычная суббота. Сначала Вася позавтракала мамиными блинчиками.
- Как дискотека? Когда ты вернулась? – Спросила мама.
- Нормально. Не очень поздно…
- Домой кто-то провожал?
- Нет, никто. – Была лаконичной девочка, и поспешила все доесть.
После завтрака, когда стало ясно, что от еженедельной обязанности никак не отвертеться, последовала уборка квартиры на скорую руку, потому что больше всего Васе хотелось прилечь, и не двигаться вообще. Любое движение, особенно головой, доставляло массу неприятных ощущений. Потом она до шести вечера провалялась на диване у телевизора, поднимаясь только чтоб сходить в туалет, и попить воды на кухне. Даже мама заметила что-то подозрительное в такой пассивности дочери
- Что, даже гулять не пойдешь? – Заглянула она в комнату.
- Неа… - С мамой Вася вообще разговаривала не очень много, а о личном и подавно. Ей казалось, что эта большая и мягкая женщина, которая большую часть жизни провела на кухне, не способна понять ее. Более того, что она даже никогда не пыталась сделать этого. Вася думала, что маме и современности совершенно не по пути, что она безнадежно отстала от времени. А мама в свою очередь считала, что ее дочь бежит впереди поезда, под названием «Жизнь». В общем, вечный конфликт родителей и детей.
Потом Васе стало намного лучше, она полистала Бурду, выбрала то, что бы она хотела себе пошить, и даже отметила приглянувшиеся модели. Васина мама выписывала по почте журнал уже не первый год, но никогда не воспользовалась ни одной выкройкой. Потом Вася даже решила открыть какую-то библиотечную книгу, но она ей быстро надоела, и была заброшена назад на полку. Потом по телевизору начали показывать американскую комедию, и Вася с мамой до самого вечера уселись перед экраном. А после хеппи энда обе удивились, как быстро прошла суббота, а они толком ничего и не успели сделать. В воскресенье тоже ничего особенного не случилось. Утром Вася забежала к Светке, рассказала как добиралась домой, как облевала сапожки, как к ней пристал какой-то тип в инвалидной коляске…
- Вот маньяк! Прицепился к одинокой девушке ночью! – Возмутилась Светлана. Уже прощаясь, они пообещали друг другу больше никогда не пить всякой гадости.
А после спокойного воскресенья, по всем законам мироустройства, наступил понедельник. Это означало только одно – начало новой бесконечно долгой недели занятий в школе. Правда, по вторникам и пятницам, кроме уроков Вася посещала еще и занятия народными танцами, на которые она пошла от нечего делать. А когда они всем классом пришли на урок географии, конечно же, в географический класс, Васиной надписи на доске и след простыл. Прошло минут пять или даже больше, с того времени, как прозвенел звонок, но никто из учителей так и не появился. Сегодня в 9 А должен был прийти новый преподаватель, так как хорошенькая и совсем еще молодая Наталья Сергеевна неожиданно ушла в декрет.
- Ждем еще три минуты, и если никого не будет – сваливаем. – Взял инициативу прогуливания урока в свои руки Степка. Но закон подлости в этот день работал на высшем уровне, в чем и пришлось убедиться Васе, когда дверь класса, прежде чем прошло три минуты, отворилась, и сначала вошел директор школы, а потом и новый учитель географии. Все за долю секунды утихли, и расселись по своим местам. Двадцать шесть пар глаз смотрели жадно.
- Класс, добрый день. – Когда директор выговаривал слово «класс», казалось, что он совершенно не различает лиц учеников, все они ему кажутся на одно лицо, то есть, кажутся безликими. «Класс» ассоциировался с одним сплошным однородным месивом.
- До- бры-й де-нь. – Прозвучало рефреном, и по слогам.
- Знакомьтесь, это ваш новый учитель географии Александр Николаевич.
- Здравствуйте, меня зовут Александр Николаевич. – Повторил за директором Александр Николаевич, и тут же покраснел. Странно и необычно было смотреть на смущенного мужчину, в инвалидной коляске, посреди географического класса.
- Так-с, прошу любить и жаловать. – Сказал директор классу. – Начинайте урок. – Добавил он уже Александру Николаевичу. И ушел.
- Вот блин! – Тоненьким голосом, как будто вдохнула гелия, пропищала Вася, и спрятала лицо за книгу.
- Он? Ну, он, этот, твой инвалид? – Сразу все поняла Светка.
- Да!
- Ты попала, подруга. Соболезную.
Тем временем, Александр Николаевич пытался начать диалог с классом, который по уходу директора заметно оживился. После каждой фразы он краснел, и все теребил в руках носовой платочек. Короче, всем своим видом создавал впечатление неуверенного и робкого человека. А с подростками ведь так нельзя, они сразу чувствуют слабость, и пользуются ею. На слабость, особенно слабость взрослого, они слетаются, как пираньи, учуявшие кровь. Александр Николаевич, конечно же, это знал и понимал, но с собою ничего поделать не мог. Вася поняла не только это, но и то, что новый учитель во всю пытался совладать с собою.
- Васька, так он же тебя теперь валить начнет. Не видать тебе пятерки, как своих ушей. Да что там пятерки, и на четверку надежд особых не полагай… Хотя куда там…Тройка тебе светит. Это точно. Это я тебе говорю! – Жужжала сбоку Светка.
- Да нет, Свет, не думаю. – Улыбнулась про себя Василиса.
- А ты думай, думай, Вася!
4. Несколько слов о жизни Александра Николаевича
Александр Николаевич запросто мог бы быть одним из персонажей Достоевского – и типаж, и характер подходили. Он был человеком маленьким, жил тихо и незаметно. Но была у него одна особенность – неприятности липли к нему как мухи. Одна за другой, одна за другой, то мелкие, то покрупней, а то и очень большие. Сначала над всем, что происходило в его жизни, он подолгу размышлял, и решил: все, что с человеком случается – это следствие каких-то его действий. Поэтому, прежде чем сделать что-то, он долго думал, ходил из угла в угол, засыпал под утро. Но даже тщательное продумывание любого поступка не могло уберечь его от неудач. Так что спустя некоторое время Александр Николаевич решил действовать интуитивно, полагаясь на чувства, эмоции. Как результат, он слыл в обществе человеком спонтанным, хаотичным, и путанным. В общем, такого человека не понять. А того, кто бы и намерился это сделать – не было. Следовательно, друзей и знакомых у Александра Николаевича водилось не так уж и много, а точнее – раз – два, и обчелся. Их ему заменяли книги. Книги у него были повсюду - полки норовили обрушиться под тяжестью страниц, стопки книг на столе едва не доставали потолка, книги валялись под кроватью, лежали даже в туалете…
Отучившись в институте на педагога, направили его в одно село под Киевом на практику, а потом и рекомендовали в одну из столичных школ. Проработав несколько лет учителем, выпала Александру Николаевичу возможность уехать в Америку. Так что начал он бегать по разным учреждениям и посольствам, и быстренько паковать чемоданы. Эта поездка должна была в корне изменить его жизнь. Он очень на нее надеялся и рассчитывал. Он прямо чувствовал, как начнет жизнь сначала, с ноля. Ему все же пришлось родиться заново. Но, не так, как мечталось. На кануне поездки случилось страшное происшествие. Александр Николаевич попал в автомобильную аварию, после которой несколько месяцев пролежал в больницах, перенес пару операций, но встать на ноги так и не смог. Все его надежды рухнули, а смысл жизни был утерян.
Прошло не так уж и много времени после аварии, как умерла бабушка Александра, мама его мамы. Все уже догадывались, что старушка долго не потянет, и внутренне готовились к ее кончине, что и смягчило удар потери. И хоть с внуком она была не так уж и близка, но в завещании велела переписать свою двухкомнатную квартиру именно на него. Не успели завянуть цветы на свежей могилке, как Александр затеял переезд.
- Куда же ты, сынок, кто за тобой ухаживать будет. Ты же еще совсем слаб. – Умоляла его остаться дома мама.
- Другие могут, и я смогу.
- Как же ты без нас… - Причитала она, глядя, как сын упаковывает свои книги.
- Я смирился. – Был непреклонен Александр. Но на самом деле он врал. Ничего он не смирился, а наоборот, был в глубокой депрессии. Его раздражало все и все. Он не знал, как дальше жить, и чем заняться.
- Не надо, я сам. – Отвергал он любую помощь. Но такие элементарные вещи, как, например, включить в комнате свет, или преодолеть ступени, были для него гигантским трудом. Он еще не научился быть инвалидом. Он еще не умел так жить.
С переездом ему помогли родители. Мать все время плакала, а отец молчал. Благо, хотя бы он не настаивал на том, чтобы сын остался дома. Как только за ними захлопнулась дверь, Саша впервые за все это время почувствовал спокойствие, и тихую радость.
- «Теперь это мое» - думал он, и вспоминал, как раньше, возвращаясь по вечерам, домой, он всматривался в окна многоэтажек, и мечтал, чтобы, когда ни будь, в одном из домов свет горел и в его квартире, и… чтобы там его ждали. Больше всего он хотел иметь свою ячейку, свое пространство, маленький мирок для маленького человечка.
Он до глубокой ночи обустраивал квартиру на свой вкус, рассовывал и распихивал по углам книги, выстраивал кассеты в алфавитном порядке, заваривал чай, пересматривал фото, решал, что оставлять, а что выбрасывать из бабушкиных вещей… А потом, подъезжал к окну и всматривался в соседние дома, в редких прохожих, в улицу… Спустя несколько минут он услышал как какая-то компания не взрослыми, и не трезвыми голосами выводила «А я сажаю алюминиевые огурцы … аа … на брезентовом поле…» -Цоя, а потом увидел подростков в черных балахонах и рваных джинсах, кто-то из них нес за спиной гитару. «Вот дела, времена меняются, а песни остаются» - подумал он.
Александр вспомнил, как однажды, случайно подслушал разговор компании неформалов сомнительного вида, возле памятника Сковороды, который они очень облюбовали. Один парень, лет восемнадцати, с длинными грязными волосами, спрашивал у другого
- Слушай, а что такое «смерека»?
- Ты что, вообще дебил, это же куст такой! Помнишь песню – «Ой смереко, розкажи мені смереко, чом ростеш ти так далеко…»
- Ааа, куст, значит. Вот оно что. Ну, спасибо, братан, просветил.
Потом опять стало тихо. Еще через несколько минут пробежал, неистово лая, рыжий пес. «Собаку завести, что ли. Всегда ведь хотел». И сражу же, после этой мысли, появилась следующая - «Наверное, буду глупо смотреться, на инвалидной коляске, и с поводком в руке. Я же за ней на своих колесах и не поспею». И снова тишина. Проехала машина. Тишина. «Йо-ма-йо, это ж надо так…хатой на Подоле обзавестись, а ног лишиться!» - Вздохнул Александр, и решил уснуть. Хватит на сегодня.
5. О том, как Василиса взяла на себя инициативу
Опять вернуться в школу Александра Николаевича уговорила мать. Она же похлопотала о том, чтобы выбить сыну место. В прошлом, тоже педагог, она сохранила нужные связи. Правда, ей долго пришлось умолять сына вернуться к работе. Она все ходила и ходила к нему, заводила разговоры о жизни. В конце концов, не выдержала
- Ты что, растением хочешь быть? – Спросила, не скрывая раздражения. Александр и вправду задумался о положение вещей, поразмышлял денек-другой, и набрал телефон матери.
- Хорошо. – Сказал, он сдавшись.
С первых его дней пребывания в школе, об Александре сложилось неоднозначное мнение и в учителей, и в учеников. Он ни с кем не вступал в контакты, обходясь поверхностными фразочками. Был молчалив и угрюмен. Но, на уроках выкладывался на все сто. В общем, преподавал хорошо и доступно. Поэтому, его особенно никто не трогал. Кроме, конечно же, Василисы. Ей он казался человеком особенным, с особенным ходом судьбы. А поскольку девочку привлекало все необычное, она решила поближе узнать его. Еще и встреча, на кануне появления Александра в школе, как будто намекала на то, что он не случайный человек в ее жизни. Александр Николаевич представлялся Васе тайной, которую она должна была обязательно узнать. А почему он такой замкнутый? А почему смотрит так странно? А как он в инвалидной коляске оказался? Много- много вопросов не давали ей покоя. Она жила в предчувствии приключения. Конечно же, Александр сразу узнал в ней ту пьяную девочку, которую он встретил на лавочке вечером. Но виду не подавал. А Вася уже вторую неделю начала тайно атаковать Александра записочками. Однажды, перед уроком, даже цветы оставила на столе, с подписью – «Самом загадочному учителю в мире. От тайной поклонницы». Как только Александр Николаевич увидел скромный букет, он, как обычно, залился краской, сразу же дал классу самостоятельную работу, и удалился. А вернулся в класс, когда прозвенел звонок.
- Как ты думаешь, у него кто-то есть? – Спросила Светка, в то время, когда двое парней пришпиливали булавками к доске огромную карту мира. Александр Николаевич всегда просил сделать это учеников, потому что сам не мог дотянутся к верхнему краю доски. Он всегда смущался своей просьбы.
- Да нет, не думаю. Он же краснеет даже тогда, когда кого-то из девочек просит на вопрос ответить.
- Интересно, а с кем он живет, какая у него квартира, кто ему кушать готовит… - Не могла угомониться Света.
- Сегодня я это и собираюсь узнать!
- Как???
- Потом расскажу. – Оставила ее сгорать от интереса Вася. По сколько, Александр Николаевич никак не выдавал своих подозрений о том, кто же это проказничает, Вася потеряла терпение, и решила действовать на пролом. Она хотела проследить за учителем, узнать, где он живет, и навестить его с визитом. Александр, в свою очередь недоумевал, что же она к нему прицепилась. Но, где-то глубоко внутри, ему было интересно узнать, к чему все это приведет.
Александр Николаевич очень удивился, когда услышал звонок в дверь. К нему никто не заходил. Кто бы это мог быть? Разве что мать, но она должна была бы позвонить. Он открыл дверь. На пороге стояла Василиса.
- Ты?
- К вам можно?
Внутри у Александра все так и оборвалось. Чего она хотела? Только что с улицы, с красными щеками, Вася выглядела чудно.
- Проходи.
Она никак не могла объяснить причину своего визита, да и он не расспрашивал, а просто предложил чаю. Кажется, чая они в тот день выпили несколько литров. Александр даже удивился, что может болтать вот так – легко и непринужденно.
- А как же вы живете, совсем один?
- Как видишь. А вообще, знаешь, Киев я воспринимаю как женщину-истеричку, а я в нем – такой себе созерцатель. Я больше наблюдаю, нежели живу. И еще мне кажется, что я потерял главное…
- Ноги?
- Нет, смысл.
- Может быть, вы его просто еще не обрели…
- … потерял главное, и ничего теперь уже не боюсь. Даже не боюсь, что из-за связи с тобою, могу лишиться работы.
- Так у нас связь?
- Ну, я не о той связи, которая может быть между мужчиной и женщиной. Ты же понимаешь.
- Так вы знали, что это я вам записки оставляю. И цветы?
- А зачем ты это делала. И делаешь? Зачем ты пришла?
- Потому что вы мне очень уж интересны.
С этого дня Василиса начала частенько заходить к Александру Николаевичу. Вскоре они по-настоящему привязались друг к другу. Саша даже не подозревал, что сможет так быстро и легко впустить в свой мир-мир инвалида другого человека. Но он просто устал от себя, от одиночества, и был рад, что его жизнью кто-то интересуется. С каждой встречей он терял свою робость, а Вася набиралась наглости. Она легко перешла границу «учитель-ученик», и легко перешла с ним на «ты». Никто даже и не подозревал об их частых встречах. В школе они никак не выдавали свою близость. Правда, бывало, спросит он что-то Васю на уроке, она ответ не найдет, после чего Александр Николаевич зальется густой краской, да бросит никому, кроме них двоих, непонятный взгляд. А Светлану Вася перестала посвящать в свои дела, на что подруга обижалась.
- Вот расскажу твоей маме, куда ты вместо своих танцев народных по вечерам бегаешь. Может хоть она тебе мозги на место поставит. – Пыталась любым способом вернуть прежнюю Васю Света.
- Ну и дура ты, Светка. – Только и отвечала она.
6. О том, как Александр Николаевич узнавал больше о женщинах
Александр спокойно воспринимал все Васины странности.
- Ты должен быть, как я. А я - как ты.
Сегодня Василиса пришла к Саше очень ярко и не по годам накрашенная. Фиолетовые тени, алая помада и бледные щеки придавали ей кукольности.
- Ты хорошо выглядишь сегодня.
- Я старалась. А ты знаешь, что женщины, которым за тридцать похожи на картинки из журналов, которые долго пролежали на солнце, они блекнут, превращаются в моль, становятся такими же бесцветными. Они сливаются со средой, их перестают замечать, а рисованные брови, согласись, выглядят по - бутафорски.
- Что же тогда делать? – Саша искренне заинтересовался этими женскими заморочками.
- Превращаться в Богиню! – Сказала она, как будто все женщины только этим и занимаются.
- А как это?
- Я научу тебя. Только останься со мною, потому что одиночество тоже одно из прерогатив женщин, которым за тридцать.
- Но тебе же еще рано думать об этом.
- Ну и что!?
- Хорошо, я обещаю.
- Вот послушай грустную историю. Одна моя подруга рассказала. Точнее, подруга моей мамы. Она актриса. Работает в театре. А всем актрисам присуща некая внешняя рюшечность. Понимаешь, о чем я? Значит, выходит она утром на работу, как всегда-с иголочки, садиться в метро и замечает, как на нее люди пялятся. Причем совершенно откровенно так пялятся. Хм…с одеждой вроде все в порядке, на ногах туфли а не тапочки домашние. И вот она про себя размышляет. Думает, это либо потому, что узнают, либо потому, что выглядит ярко! Сама себя успокаивает. Приходит, говорит, на работу и первым делом в дамскую комнату. Смотрит, а у нее одна бровь выведена тонко, черно, четко! А другую нарисовать забыла! В иной раз посмеялась над куриной башкой своей, а тогда так ей горько стало…
Сегодня выдался очень хороший день. Если бы солнечные лучи были из чего-то прочного, то они бы просто сшибали всех из ног, и в дребезги разбивали окна. Сидя в коляске напротив окна, со спины могло показаться, что Александр прозрачный.
- А теперь последний штрих. Ты убудешь моей самой красивой куклой. – Вася, смеясь, завязала ему бант, и сделала макияж, такой, как у падших женщин.
- Нравится?
- Очень. - Раздался истерический резкий и обрывчатый смешок Саши. А потом и Васин. Радостные, они захлопнули за собой дверь квартиры. На лестничной площадке встретили соседку – Олимпиаду Ивановну.
- Добрый день Александр Николаевич. На прогулку собрались? – Спросила учтиво, как будто не замечая странный вид Александра.
- Да. Воздухом подышать. Весна нынче.
А уже на улице, подставляя лицо под солнечные лучи, Вася сказала
- Свобода, это когда ты не боишься старости. А что такое старость? Старость это когда у тебя начинает отвисать кожа под мышками и выпадают коленные чашечки. Но рядом есть тот, кто ляжет с тобою сначала в одну постель, а потом и в одну могилу.
- Откуда у 14 летней девочки мысли о смерти?
- Я не 14 летняя девочка, я твоя Женщина.
7. О том, как Василиса столкнулась с непониманием
Васе всегда казалось, что она отличается от своих ровесниц более зрелым умом и взглядами на жизнь. Да и среди девченок в ее классе, у Васи грудь выросла у первой. И это был не просто намек на грудь, это были…ммм… Соответственно, она первой начала носить лифчики, и все внимание парней принадлежало ей.
- Васька, ну у тебя и буфера! Я б тебя…конечно, если бы ты не была моим другом! – Удивил ее однажды Лешка. Он был отличным другом, всегда прикрывал ее перед классной руководительницей, и даже в одно время изображал ее парня, когда у Васьки и Александра все только - только начиналось, а мать начала что-то подозревать. Он был посвящен во все ее любовные дела. Света тоже бала посвящена во все ее секреты, но в отличии от Лехи, была против ее «связи, которая ничем хорошим не закончится».
На школьной перемене, прячась за углом с сигаретой, у них часто случались примерно такие разговоры.
- Ну, что ты в нем нашла, он же старый?
- Он зрелый! Ты не понимаешь. У него…руки…
- Что? Что руки? Лучше б – ноги!
- Дура ты! А руки у него красивые! Тонкие, аристократичные, с длинными пальцами. С такими пальцами только пианистом быть.
- Ненавижу рабочие руки, шершавые и грубые… - Как будто соглашаясь, говорила Света, но продолжала гнуть свое.
- За, руки, пожалуй, его и люблю.
- Васька, а давай на дискотеку сходим, а? В пятницу Игорек музыку крутить будет – «Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде, я ведь взрослая уже» - Бездарно подпевала подруга.
- Нет, не могу, я в пятницу к Саше. Фильм смотреть.
- Ой, Васька, Васька! – Вздыхала Света.
Хоть она и была Васькиной подругой, но часто огорчала ее. А такие разговоры заставляли Василису думать о том, о чем она не должна была думать – а действительно правильно ли то, что происходит с ней и Александром Николаевичем. Но отчитываться перед кем-то за свои отношения она не собиралась. Пусть даже ее отношения будут самыми неправильными и наказуемыми отношениями в мире!
- Ты носишься с любовью, как с бутылкой вина, зная, что одной пить скучно. И ищешь собутыльника. Потом тебе становится офигенно хорошо. Хорошо ведь быть пьяной, легко так, правда? Но помни, что на утро всегда появляется похмелье. – Любит пофилософствовать Светка. Но что она знает об этой жизни?! И тем более о настоящих чувствах?!
8. О том, как Василиса переставала понимать сама себя
Нужно признать, что такие беседы с подругой все равно оставляли неприятный осадок. И в результате Василиса начинала тихо злиться, только никак не могла разобраться, на кого же она на самом деле сердиться, то ли на Свету, то ли на себя, то ли на Александра… В итоге, случались еще более неприятные разговоры.
- Послушай, я тут новый стих написала. – С порога крикнула она, даже не успев разуться.
Александр возился с разобранным телевизором, менял местами разноцветные дротики, что-то припаивал, раскручивал и закручивал обратно шурупики. Большие очки делали его глаза в два раза выразительнее.
- Вот собака, перестал работать.
- Может антенна? – Чмокнула его в лоб Вася.
- Как дела в школе?
- Ты прямо как моя мама. Спросил бы что-нибудь поинтересней.
- Ну-ну…- Александр снял очки и положил их на стол. – Так о чем стих?
И тут началось.
Дарю тебе железное кольцо:
Бессонницу – восторг – и безнадежность.
Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,
Чтоб позабыл ты даже слово? Нежность…-
декламировала Вася, театрально заламывая руки и кривляясь.
- Ну, как? – С детским вызовом спросила она, и плюхнулась на диван.
- Но это ведь не ты!
- А кто же тогда?
- Цветаева! Та, что Марина. Знаешь такую?
- А ты что, притворяться не умеешь? - Загнала в тупик разговор Вася. Саша молча подъехал к окну.
- Мальчишки в футбол играют…- Мечтательно сказал он, всматриваясь в то, что делалось во дворе, минуту спустя,
- А если бы у тебя были ноги, ты бы играл в футбол? – Казалось бы, успокоившись, спросила она.
- И в футбол…и в фигурное катание…
- А ты танцевать умеешь?
- Я не помню, когда это было в последний раз!
- Давай потанцуем? – Вскакивает с дивана Вася, роется в коробке с кассетами, и включает старенький магнитофон. Пугачева начинает петь о своих не вянущих миллионах – миллионах - миллионах алых роз. Вася хватается за ручки инвалидной коляски, и начинает, бешено, с каким-то обвинением за его инвалидность, кружить Александра по комнате. Она вертит им как хочет. А он сидит с каменным лицом, и даже не просит ее прекратить весь этот цирк. Она останавливается резко, бросает коляску, и его, - повернутым лицом к стене. Тишина. В комнате слишком много тишины! Вася поправляет волосы.
- Фу, какой ты сегодня скучный!
- Уходи. Пожалуйста.
- Я то уйду, а ты… - Вася подбирает нужные слова, если они вообще нужны в этой ситуации. – Катись-ка ты! – Она попала в самое горькое яблочко. Он все так же молчит, и все что ей остается – это уйти.
9. Как Вася хотела сделать Александру Николаевичу сюрприз
Горьковатый вкус во рту от разговора, который случился между Василисой и Александром Николаевичем на кануне, все-таки остается. Из-за того, что у Васи часто падает планка самоконтроля, и она не может удержать слова во рту ( не может, и все тут!), ей часто приходиться делать первый шаг к примирению. А это, согласитесь, не легко, - переломить что-то внутри себя. Уже после, все обдумав, она понимает свою неправоту. Так что после школы Вася решает заехать на рынок Петровку, и кое-что прикупить Александру. Петровка, вообще, удивительное место. Здесь можно купить все что угодно! В рядах с одеждой не мудрено и заблудиться. А в книжных рядах книг столько, что и за всю жизнь не перечитать. Васе приходит в голову мысль, что пальцы у букинистов пахнут буквами. Здесь за своим карманом нужно держать глаз да глаз. Вон у мамы в прошлом году кошелек с целой зарплатой вытащили. Воришки и карманники на Петровке, наверное, самые ловкие в мире. И барыг здесь не сосчитать. Ходят туда - сюда, и пытаются казаться незаметными, но на лицах их то все написано. Хочешь наркотиков? Пожалуйста, подходи, милый! Оружие? Не вопрос! Женщину? Будет тебе женщина! Такие дела.
- Здравствуйте. – Колокольчик, который за фен-шуем отгоняет злых духов, звякнул над головою, когда Вася вошла в сувенирный магазинчик. Продавщица за прилавком быстренько надела дежурную улыбочку.
- Добрый день. Что вас интересует?
- А у вас есть воздушные змеи…такие, как бабочки.
Женщина, с мелкими бараньими кудряшками на голове улыбнулась Василисе так, как будто знает о ней все-все.
- Сейчас посмотрим. – Она нырнула под прилавок и зашелестела бумагами.
- А вы птицу не хотите? Очень красивая, показать?
- Нет, мне бабочку.
Взглянув на Васю еще раз, как будто убедившись, что Вася надежный человек, и что именно такого змея ей можно отдать, она положила перед ней коробку. И они обе, как завороженные, уставились на красивейшего воздушного змея в виде бабочки с яркими-преяркими крыльями ( хотя, продавщица видела его уже не раз).
- Оно! То, что надо! – Выдохнула Вася, и уже через минуту вышла из магазина с пакетом в руках и улыбкой на лице. А в воздухе запахло весной.
10. О том, как Василиса дает обещание
Спустя два месяца активного общения Василисы и Александра Николаевича, их отношения стали как раз такими, когда она могла приходить к нему без предупреждения. А он всегда был ей рад. Никогда прежде не зная женщин так близко, Вася казалась ему удивительной! Он узнавал ее, и исследовал.
- Собирайся! – Крикнула она ему с порога.
- Куда? Чай будешь?
- Нет времени чаи распивать. У меня для тебя сюрприз!
Вася заходит в комнату. На столе стоит банка с огурцами. Она погружает руку в мутный рассол, достает огурец, и засовывает в рот.
- Кушать будешь? - Александр совершенно не обращает внимания на ее спешку. – Соблазняешь меня, что ли?
- Ха-ха-ха. Тебе твой телевизор интересней моего сюрприза! – Вася садиться на колени Александру Николаевичу. Он забирает волосы с ее плеча, обнажая шею. Ловит ноздрями ее запах.
- Ну, что там за сюрприз? – Чтоб не прикоснуться к ней, он опускает руки, которые почти достают до пола.
- Тебе нравиться, как пахнет весна? – Спрашивает Вася.
- Мне нравиться, как пахнет кока-кола.
- А на улице, между прочим, уже запахло весной!
Вася помогает преодолеть Александру ступени. Они направляются в сторону Набережно - Крещатицкой, болтая по дороге обо всем на свете. Вася любит заводить тему – «А как ты представляешь свое будущее? Как ты собираешься жить дальше». И расспрашивает, пока Александр не скажет что-то типа « Не представляю свою жизнь без тебя». О том, что Вася 14 – летняя девочка, а Александр – 36-летный мужчина-инвалид, они, конечно же, не думают.
На Набережной много людей, ведь сейчас как раз конец рабочего дня, а погода нынче стоит чудесная. День уже стал заметно длиннее. А температура воздуха позволяет пить пиво на лавочке. Вася и Александр неспешно идут вдоль причала, а перед ними, шатаясь – явный алкоголик. В черном пакете хьюго бос позвякивают пивные бутылки. Набережная – отличное место для сбора тары.
- Видишь, как бесы преследуют этого несчастного? Они всю дорогу водят хороводы вокруг него, хохочут и пинают ногами. – Показывает пальцем на алкаша Вася.
- Откуда ты знаешь?
- Мой дар - видеть то, что за спиною у каждого человека.
- А что за моею спиною? – Оглядывается Александр. – Ты? – Вася гладит его по голове.
- Нет. Крыло бабочки.
- А почему только одно?
- Потому что другое у меня. А мы ведь вместе… - Она целует его в затылок, и достает из рюкзака коробку с воздушным змеем. – А вот и сюрприз!
И в предвесенних сумерках, где-то между мостом Патона и Пешеходным мостом в небо рвется красивейший воздушный змей, а из груди двух маленьких человечков – рвется большая радость.
-Свобода, это когда у тебя есть право выбора - уйти или остаться.
- А ты когда-нибудь уйдешь?
- Я? – Нет.
11. 02. 2009. (Киев)
ID:
130334
Рубрика: Проза
дата надходження: 17.05.2009 23:21:34
© дата внесення змiн: 17.05.2009 23:21:34
автор: Наташа Воронова
Вкажіть причину вашої скарги
|
