Я рисую белые крылья.
Тонкой кистью и едкой эмалью на холодных ладонях городского асфальта. Неторопливо. Беззвучно. Лаская снежностью наступающий на пятки ночи рассвет. Пальцы едва ощутимо дрожат и потому перья изломано-рваные, как у настоящих ангелов. Непридуманных. И уже не живых. На пятом этаже свет и запах сигаретного дыма: терпкий и болезненно ощутимый моим безникотиновым легким. Девушка в ситцевом халате курит тонкие Next и я невольно скалюсь: "ты следующая". Ее грудь, очерченная тонкой тканью, вздымается: вдох. Я едва ли не физически ощущаю, как тонкое лезвие никотиновой смерти вскрывает вены ее дыхания. Она умрет от рака или моей руки? Ловлю себя на мысли, что пальцы согреты теплом еще не пролитой крови. Так сладко. Так терпко. Так.
Тихо ступаю по бесснежью мостовой, едва касаясь дыханием ветра. 11 шагов и взгляд: на теле моего города - еще один падший ангел. Видишь - крылья? Белые-белые, как эмаль на кончике моей кисти или фильтр сигарет. Желтая оградительная лента трепещет осенними листьями, брошенными на произвол декабрьской судьбы. Звон рождественских колокольчиков встречает утро, девушка в тонком ситцевом халате допивает свой кофе, хватает ключи и, привычно спотыкаясь о порожек (она недавно сняла квартиру и тело еще не привыкло), выходит к молочнику - он уже у двери и ждет ее взгляда. Мне кажется, это любовь, не написанная в книгах. Ее грудь провоцирует на частое-частое дыхание. Молочник ощущает себя рыбой, выброшенной на снег? Никотиновый смех.
Я слышу. Она говорит: "сдачи не надо".
Рядом с ангелом чей-то крик. Люди у окон, все, только не дети. Последние тратят свое любопытство на сны. Девушка тоже смотрит, а молочник едва не обнимает ее за плечи. Как жаль, что его любовь не увидит весны. Не правда ли? Я провожаю сумерек взглядом и прячусь на седьмом этаже. Ломается сигарета в тонких дрожащих пальцах: управление правом на смерть. Сигаретный дым - яд. На крыльях ангела - первый снег.
Шаги уносят меня в переулки и сны. Кашель падает кровью с губ.
Вечер ласкает небо и прячет душу в туман. Она курит тонкие Next. Ветер на прядях ее волос и тонком запахе от Chanel. Пепел и тихий вскрик, и смерть вдруг (внезапно) становится яркой бескровной былью. Спустя несколько времени: звуки сирен и визг колес по асфальту. Осенне-желтая лента. Слезы. Дыхание. Никотиновый едкий дым. Цинизм. Фотовспышки. Шорох усталых шин: ночь и пора по домам (подумаешь - смерть! От нее не уйдешь, за ней (увы) не успеть). Снег медленно падает наземь холодной седой пылью. Шаги.
Я склоняюсь над незаконченным контуром ангела, я рисую белые крылья...
Ангелы не умирают! Мне приятно читать Ваши произведения, они неоднозначны и изысканы!"Я рисую белые крылья.
Тонкой кистью и едкой эмалью на холодных ладонях городского асфальта" ...но ангелам нужны крылья...
H&N відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
Для полета достаточно веры. По себе знаю. Интереса ради, в контраст к "белым крыльям" - прочтите "Мы не ангелы, парень"
коли тобі домальовують крила простим олівцем -
лоскотно і приємно, як випадковий дотик руки.
на межі наших двох реальностей: вітер в лице,
недопита арабіка, загадкові посмішки, цигарки.
А потім приходить Хтось, з'являються літери,
він стоїть за плечима і над тобою тримає німб.
Все залишиться в сном, і тому мені не болітиме
коли відлік зворотній почнеться від цифри сім.
H&N відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
