Предисловие
Путей Господних – не понять,
А замыслов Его – тем паче,
Мы можем лишь предполагать
Своим умом и не иначе,
А по сему лишь только факты
Я излагаю в этой книге,
Не просто так, с бухты-барахты,
А чтоб и вы сейчас постигли
Всю глубину происхожденья
Истории земного рода,
Где были взлеты и паденья
У всех теперешних народов.
Коль ты читаешь эту книгу,
То ты уже имеешь шанс
Чего-то все-таки достигнуть
Как для себя, так и для нас.
Быть может ты как раз откроешь
Суть замыслов, идей Творца
И славою себя покроешь,
Лишь прикоснувшись до венца,
Что на челе Адама, Евы
И их святых апологетов,
Что разрослись как ветви древа,
Где много тайн, больших секретов...
Тебе раскрыть их предстоит,
Ведь, на тебе печать Творца
И книга на тебя бежит,
Как зверь, бегущий на ловца...
Изгнание из Рая
Давным-давно Господь изгнал
Адама с Евой из Эдема
За их уж очень плотский нрав,
Что был преподнесен им в дар
Очень коварным, хитрым Змеем.
Который яблоко познанья
Вручил им, да и был таков,
Они же, будучи в сознании,
Нарушили запрет Богов:
Вкусили плод – им стыдно стало,
Но сразу похоть в них взыграла,
И во все тяжкие грехи
Пустились они в забытьи...
Когда же Бог бесстыдство это
Увидел у своих ворот,
Он понял все – Его секреты,
Вот этой парочке одетой,
Уже известны целый год!
И гневу не было предела:
- Ослушаться посмели как
Его любимчики с Эдема,
Устроив этот кавардак?
В изгнание на Землю враз
Отправил их, Его указ
Был доведен до всей Вселенной,
Как близкой, так и отдаленной.
В напутствие он им сказал:
- Рожать детей ты будешь в муках,
Ведь Я тебя предупреждал –
Не есть того, что Змей вам дал!
Теперь же ты – другим наука.
А ты, Адам, будешь трудиться,
Теперь обязан ты пахать,
Чтоб есть и пить, и , как годится,
Семью большую содержать.
Плодитесь, заселяйте Землю,
Но только лишь с одною целью:
Законы все мои блюсти,
Чтоб от Себя вас мог спасти...
Адам и Ева внемли речи
И, в знак согласья, головой
Кивали: «Да». Поникли плечи
После такой прощальной встречи
И неизвестною судьбой.
Но жить-то надо сотворенным,
Даже не жить, а выживать,
Ведь там – не Рай для двух влюбленных,
Куда Господь решил сослать
Пока единственную пару,
Попавшую к нему в опалу:
На Землю, что Он сотворил,
Куда же их и поселил.
Когда Господь изгнал Адама
И Еву за непослушанье,
Он Змея, что был на охране,
Но дал им яблоко познанья,
Низверг туда же, даже ниже,
И стал за ними наблюдать,
На то Он есть Господь Всевышний –
Может простить иль наказать!
Он думал, что его творенья
Вдруг осознают глубину
И горечь их грехопаденья,
Признают тяжкую вину,
Раскаются в своих деяньях
И вновь попросятся в Эдем,
А Он простит из состраданья,
Чтоб больше не было проблем!
Но получилось все не так,
Не так как Бог все это видел,
А как-то наперекосяк,
В каком-то непристойном виде...
На Земле
Свобода опьянила сразу,
Никто не знает сколько дней
В порыве страсти и экстаза
Изгнанники с первого раза
В пучину бросились страстей!
И прерывались лишь на время,
Чтобы Адам набрался сил
И чтоб его мужское семя,
Которое поднакопил,
Дало б отличный результат
В рождении семейных чад,
Родит которых ему Ева
В пещере или возле древа.
Каин и Авель
У них родился сразу Каин,
Затем и Авель подоспел,
Сам Бог к ним ангелов приставил,
Чтобы росли, как Он хотел.
Адам учил их послушанью:
Чтить мать, отца, но выше всех,
Чтить Тех, кто выше всех созданий
И кто всегда увидит грех
Не только в деле, но и в мыслях,
И может строго наказать
Ибо ОН Бог и волен быстро,
Что тебе дал – то и забрать!
Ребята быстро подрастали,
Адаму стали помогать
И старший, Каин, был приставлен
Дары природы собирать,
А младший, Авель, пас овечек
На сочных заливных лугах...
Хоть был он чуточку беспечен,
Благоволил к нему в верхах
Сам Бог за его подношенья:
На камне жертвенном овцу
Он часто жарил на поленьях,
Сам мясо ел, а дым – Отцу!
Хоть Каин тоже подносил
На камень жертвенный плоды
И Бога часто он просил
Воздать за тяжкие труды,
Но на огне горели плохо
Свекла, арбузы, виноград,
Стручки зеленого гороха
И все, чем огород богат.
Дым от плодов не так приятен
Как запах свежих шашлыков,
Приоритет тогда, понятно,
По отпущению грехов
Был отдан Авелю, конечно,
И Каин вознегодовал,
В порыве гнева он, сердешный,
Толкнул братка и тот упал.
То ли случайно, то ли нет,
(а, может, был «сценарий» свыше?)
Но Авель пал во цвете лет,
Хоть так любил его Всевышний!
И Каину пришлось бежать,
Найти глубокое ущелье,
Чтоб в одиночестве страдать,
Вымаливать себе прощенье.
Сиф
Поник Адам, поникла Ева...
Уж не до плотских им утех,
Что начались в саду Эдема,
Когда свершился первый грех.
Молились они денно й нощно,
Пока не сглянулся Господь
И вновь своим детям порочным
Не даровал большой приплод.
Адам дал имя сыну – Сиф,
Души не чаял в своем сыне,
Сиф стал опорою для них,
Как и положено мужчине.
Все ж остальные дети Евы,
Ну и Адама же, конечно,
Росли, трудились и взрослели,
Плодились, заселяли земли,
И думали, так будет вечно.
Хотя о Каине забыли,
Но он, в ущелье просидев,
Подумал, что его простили
И сразу создал свой гарем,
Куда вошли его же сестры,
Ведь женщин не было других,
И его племя, как короста,
Плодилось больше остальных.
Заселение Земли и грехопадение человеков
Уж не упомнить всех имен
Детей, родившихся в Адама,
За что не раз был посрамлен
Его возлюбленною дамой
И сам Адам, хотя уж годы
Дались в знаки, ведь у природы
Там, на Земле, другой отсчет –
Там жизнь под горочку течет.
Когда же Бог забрал Адама
И Еву вновь в свою обитель,
По расселению программа,
Что им оставил Прародитель,
Работала согласно плану,
А иногда и сверху меры,
Но качество тех древних кланов
Стало страдать без страха, веры.
Чем больше люди размножались –
Тем больше множились грехи:
Не верили, а притворялись
Все земледельцы, пастухи...
Наверное, запретный плод
Давал отрыжку в поколеньях
И развращал земной народ,
Погрязший в смуте и сомненьях.
Господь имел долготерпенье,
Глядя на Землю из чертогов
И всех людей грехопаденье,
Как и разгул земных пороков,
Прощал лишь только из-за Сифа
И ему преданных людей,
Что чтили Бога – их молитва
Была приятна для ушей...
А их правдивые поступки,
Смиренье и богобоязнь,
Толкали Бога на уступки
И Он терпел земную грязь!
А человечество росло
И расселялось по планете:
За ними кражи, воровство,
Носились как попутный ветер!
А так как все сходило с рук,
То возникал порочный круг:
Живи как хочешь – взятки гладки,
Закон не чти – живи в достатке,
Коль сила есть, так забирай
У всех и все. И будет рай!
И снова Каиново племя
Решило, что пришло их время.
Потомки ж Сифа раздвоились:
Одни пошли Божьей дорогой
И, как Адам учил, молились,
В поте чела всегда трудились,
Не забывали славить Бога.
Еды у них было в достатке,
Но без обжорства и излишеств ,
После трудов и сон был сладкий,
Не то что после буйных пиршеств...
Сын Сифа, Енох, стал опорой
Для всей когорты, верной Богу,
Идущею хоть и тяжелой,
Но все же верною дорогой.
И снова Змей
Другое же колено Сифа
Прельстилось каиновой темой:
Не поминало уж в молитвах,
Не то что громко, даже тихо,
Ни Бога, ни Адама с Евой...
Их не прельщала уж работа
«Сейчас и здесь во славу рода!»
И жить по заповедям Божьим
Претило всем, кто помоложе.
Хотелось многим жить вразнос:
Сейчас, а не потом успехи!
Им Змей на блюде преподнес
Греховные, но все ж утехи!
О Змее помнили в преданьях:
Давным-давно седой Адам
Всегда при памяти, в сознанье,
Рассказывал о Мирозданье,
О Рае, где бывал он сам,
О простодушии любимой,
Поддавшейся на уговоры
И съев, что есть им запретили
Под страхом смерти и позора,
И о виновнике несчастий,
Свалившихся на ихни плечи,
Тянущих за собой проклятья
Того, кто создал эту Вечность,
О Змее страшном и коварном,
Но подхалимистом и жадном!
Боялись Змея, но не очень.
Не просто ведь его увидеть,
Тем более когда порочны,
У них полузакрыты очи,
Что можно было и предвидеть...
Змей не являлся в видной шкуре
И жизни сразу не лишал:
Он исподволь давал натуре
Людей лишь то, что обещал,
Взамен на попранную совесть
Или коварство для соседа,
Нечестность или бестолковость
При исполнении обетов.
Для Змея главная победа –
Людей от Бога отлучить
И он готов платить за это,
Особенно апологетов,
Готов он всех озолотить
За их молчанье, равнодушье,
Ну, а за смену направленья,
Что приведет народ к бездушью –
Особое «благоволенье»:
Он сам тогда влезает в тело,
Как будто бы оно хотело,
Пускает корни прямо в душу
И душит,
душит,
душит,
душит...
Как будто тот же человек,
Но поступает как-то странно:
Не жалует больных, калек
И не чурается обмана...
В застольях он с утра до ночи,
Хоть раньше мало ел и пил,
На жен друзей, он между прочим,
Уже глаз тоже положил...
Осталось только лишь отречься
От веры предков и отцов
И перед Змеем простереться,
Упавши ниц своим лицом.
Бог все, конечно, это видел,
Ведь Он – Всевидящее Око
И Он всегда и все предвидел,
Как Бог – Вселенной Повелитель
И Змея мог убить жестоко
Одной лишь мыслью или взглядом,
Но делать это не спешил,
А наблюдал лишь за парадом,
Верней, сраженьем вражьих сил.
Он верил все же в человека
И терпеливо наблюдал,
Когда ж случалася прореха,
То иногда и помогал...
Причины возникновения плана Потопа
Так длилось бы, наверно, вечно
И с переменчивым успехом,
Добро всегда было беспечным,
А зло, как прежде, бессердечным,
Склоняло всех к земным утехам.
То что грешили – уж привыкли
На небе Бог и иже с ним,
И с критикой как-то притихли,
И Змей уж больше не гоним...
Так было бы наверно долго,
А может, вечно, как нам знать,
Но Бог в стоге нашел иголку,
Бог точно знает где искать!
Иголкой были истуканы,
Которым люди поклонялись
И называли тех «богами»,
Что вызывало только жалость
У Еноха, да и у Ноя,
У всех, кто следовал Заветам,
И помнил времечко иное,
Когда лишь Бог давал советы.
Но не престало, видно, Богу
Терпеть и дальше истуканов,
Которым грешники так много
Носили жертвенных баранов...
И в чашу Божьего терпенья
Капля последняя упала –
Не будет больше снисхожденья,
А, значит, всем пиши пропало!
С Богом, конечно, не поспорить,
Его решенье – всем закон,
Чтоб гнев свой как-то успокоить,
Решился на поступок Он:
Поистребить свои творенья,
Очистить грязь со всей Земли,
Водою смыть все прегрешенья,
Что Его к гневу довели!
Но где-то стало птичку жалко,
А там и белого слона,
Зверье, что было на лужайке...
А их какая здесь вина?
Подумал Бог, чуть поостыл,
Решил спасти бедных зверушек,
А как спасти, когда решил
Водой залить грешную сушу?
Ной
На выход натолкнула Ева,
Украдкой, как бы в скользь, сказала,
Что если вырезать из древа
Что-то большое, в два гектара,
А может больше, то тогда
Зверью, что будет в середине,
Не страшна будет и вода
Лишь только по одной причине:
Из древа лодка не потонет,
А, значит, и зверье спасется...
Вот только, кто ее построит,
Когда на всех Потоп прольется?
Вкусивши яблоко когда-то,
Вроде была и виновата
Праматерь всех людей на свете,
Что так грешили на планете,
Но первый матери инстинкт –
Спасти людей любой ценой,
Покается и Бог простит,
Ведь Он – Создатель, значит свой.
Она и подсказала Богу,
Что есть и праведников много:
- Вот, например, хотя бы Ной –
И праведник, мастеровой,
И если дать ему задачу –
Он непременно даст отдачу,
Исполнит точно все и в срок...
От Ноя будет точно толк.
А что работы очень много,
Так у него семья большая,
Соседи, может быть, помогут,-
Болтала все не уставая
Пока единственная дева,
Сидевшая в Раю у древа.
Наверное, Создатель видел
Уловки Евы в разговоре,
Но, чтобы даму не обидеть,
Не стал Всевышний с нею спорить,
А сам подумал: - Видит Бог
(А, значит, Я, ведь Я все вижу)
Что человечества порок
Я истреблю, но не обижу
Семейство Ноя и в награду
Дам ему шанс за послушанье:
Коль сделает он все как надо
И выполнит мое заданье.
Ковчег: проект и постройка
И закипела враз работа
В Раю аж до седьмого пота:
Чертили, мерили, считали
И умножали, вычитали...
Прошло не знамо сколько лет,
Но изготовили проект,
Который утвердил Сам Бог,
Работы подведя итог.
Теперь осталось воплотить
Все Божьи замыслы в программу,
Которая позволит жить
И пережить земную драму
Тем, на кого укажет перст
Того, Кто видит все и знает,
Кто всем дает и пить и есть,
А кой-кому и потакает...
Вот так был Ной перстом отмечен
И, получивши инструктаж,
Он принялся, добросердечный,
С семьей готовиться в вояж.
Собрали дома барахлишко
И стали, сидя, поджидать,
Когда же скажут ему свыше,
Куда идти или бежать?
Так сиднем просидев неделю
И съев что было в погребах,
Семья опять взялась за дело,
Что запустила, впопыхах.
Но поутру, когда все спали,
А Ной до ветру встал сходить,
Увидел он штук сто скрижалей,
Которым то, казалось, плыть
Против теченья невозможно,
И Ной достал их осторожно...
- Это знак свыше,- думал Ной
Как бы во всем здесь разобраться?
И побежал скорей домой
Будить своих всех домочадцев.
Долго судили и рядили,
Что значат эти все скрижали,
Ведь грамоте их не учили
И разобраться здесь едва ли
Хоть кто-то смог бы на Земле –
Уж больно мудреные знаки
На них всплывали при свече
И мелкие, ну аки маки.
Взмолился Ной молитвой скорбной,
Он вразумления просил,
Чтобы скрижали в подворотне
Прочесть хватило б ему сил,
Верней, не силы, а уменья
И выполнить, что долг велит,
А должен Богу, без сомненья,
Каждый и все, что глаз ваш зрит!
Всевышнего взяли сомненья:
- Тому ли Я все поручил?
Ведь на его лишь обученье,
Что у Меня он попросил,
Уйдет земных годов немало...
А как Потоп? Я ж Слово дал!
Ну, а оно острей кинжала –
Раз обещал, так обещал!»
И Бог решил дать просветленье
Мгновенно вместо обученья
Семейству Ноя и в тот миг
Воскликнул Ной: - О, как велик
Господь наш милый, Всемогущий,
Что восседает в Райских кущах,
Он даровал нам си скрижали,
Что чертежами мы назвали.»
После такого просветленья
Ной сразу сделал подношенье
В виде двух маленьких ягнят,
Чему Господь был очень рад.
Уж рано утром поднял Ной
Свое семейство на планерку,
Для каждого был график свой
Составлен, чтобы больше толку
Дал делу их подряд семейный
В постройке судна для зверья,
Хотя проект и был проблемный,
Но отказаться то нельзя,
Ведь плата по контракту – жизнь,
А все боялись сокращенья,
Работай, значит, не ленись,
Не то – получишь увольненье!
Работа спорилась, конечно,
Ной четко всем руководил,
Стройматерьялом обеспечил –
Всю судоверфь им завалил.
Поставки леса для построя
Свозились разными купцами,
Что наживалися на Ное,
Но нехорошими словами
Судачили о сумасбродстве
Того, кто строил тот ковчег
И кто, в порыве благородства,
Платил за доски больше всех!
Среди поставщиков веревок,
Что шли на связки внутрь ковчега,
Один уж был, ну, слишком ловок,
Как для простого человека.
Он был какай-то весь слащавый,
Угодливый, но его глаз
Один был мутный, вроде, правый,
А левый – яркий как алмаз.
Смотрел так жестко, но игриво,
И взгляд тот шел вразрез речам,
Таким угодливым и льстивым,
Что Ной из горем пополам
Смог отказаться от шпагата,
Что коноплей притрушен был,
Боясь, что вся его команда
Курнув канат – лишится сил.
Ной от покупки отказался,
Сославшись на нехватку средств,
Но поставщик как издевался
И к сыну Хаму в душу влез,
Уговорив того к покупке
Гнилой какай-то там веревки:
- Деньги вернешь – это не шутка,
После твоей командировки...
Когда б пролезла подлость эта,
Я не писал бы эти строки,
«Песня» ковчега была б спета
Совсем не так, как есть в итоге.
Но от Заказчика примчался
Прораб, что молнии метал,
И он, конечно, разобрался
С тем, кто гнилье им предлагал.
И лишь потом по всем приметам
До Ноя наконец дошло,
Что поставщик был хитрым Змеем!
Но, слава Богу! Пронесло...
Увидев, разобрался как
Прораб Заказчика со Змеем,
Поставщики почти за «так»
Все отдавали, не жалея.
И рос ковчег согласно плану,
Согласно чертежей небесных,
Из матерьялов без изъянов,
Что не порвутся, и не треснут.
Итог работы кропотливой
Подвел все тот же старший Ной –
Премировав, чем осчастливил
Тогдашний древний род людской,
Вручив всем членам «проездной»,
Бессрочный, с полным пансионом,
То есть, плыви на всем готовом!
Поулеглась немного радость,
Когда вопрос постал ребром:
Ковчег большой и есть опасность
Конфликтов разных меж зверьем...
И как тянуть большой ковчег,
До моря – вона сколько верст,
А их всего – восемь «калек»,
А значит, и вопрос не прост.
- У нас и третья есть проблема:
Как заманить сюда зверей?
Каких и сколько? Сю дилемму
Надо решить и поскорей.
Вот так судили и рядили
Те просветленные мужи,
Не один месяц – ели, пили,
Столом служили чертежи,
Вернее, что от них осталось –
Вся информация пропала,
Только внизу, самую малость,
«Made in ...» загадочно мигала.
В застольных спорах и беседах
Часто бывало и соседи,
С ухмылкой досаждали Ноям,
Назвав их дело – паранойей!
- Вы оглянитеся вокруг,,,
Какой потом? Откуда взяться
Такой воде, откуда вдруг
И как воде сей появляться?
Чесал затылок старший Ной,
Как объяснить, что сам не знаешь?
И на вопрос такой простой
Все время мямлить: - Понимаешь...
Ну, а затем вести рассказ
О своей миссии великой:
Спасти зверей, не ровен час
Придет конец природе дикой
И надо птиц всех и зверей
Загнать в ковчег, поставить в стойло,
Приставить к ним своих детей,
Разносчиков еды и пойла.
А там – что Бог даст! Он подскажет,
А, коли надо – то й прикажет!
Но время шло, ковчег стоял,
Жизнь на Земле текла, как прежде:
Кого-то кто-то развращал,
Срывая ветхие одежды.
Везде царил сплошной бедлам,
Убийство стало плевым делом,
А за всем этим вновь стоял
И дирижировал умело
Все тот же пресловутый Змей,
Хозяин всех мирских страстей.
Лишь только Ноя он не трогал –
Боялся ангелов небесных,
А после тех гнилых веревок,
Когда его так больно треснул
Один из них, ударив током,
Забыл сюда Змей и дорогу.
Уж люди стали забывать,
Зачем и как пришли на Землю,
И что есть в жизни благодать,
Не совместимая с постелью.
Призывы больше не грешить,
Покаяться и жить по Божьи,
Что исходили от души,
Были так редки и ничтожны,
Как будто бы в пустыне Глас
Взывал к пескам, не человекам,
Лишь насмехался глаз-алмаз
И отзывался громким смехом –
Ведь он так рад своим утехам!
Конечно, громко он смеялся
И уж вконец он разозлил
Того, Кто еще сомневался
В потребности Его же сил
Для исправления огрехов,
Которых полон род людской
И исправленья человеков,
Погрязших в скверне с головой.
- Ну, хватит, все! Мне надоело,
Тем более, ковчег готов.
Пора покончить с беспределом
И уничтожить всех божков,
Что создали в угоду Змею
Неблагодарные людишки
И коих, как Я разумею,
Змей подкупил большой деньжищей.
Так поразмыслив про Себя
Иль в голос высказав проблему,
Господь отмашку тотчас дал
И запустил водную схему,
Что называлася – «Потоп»,
Когда вода – как камень в лоб!
Все началось из темной тучки,
Вдруг появившейся на небе,
Но ставшей враз такой могучей.
Она росла, росла и крепла,
Закрыла солнце, превратив
Дневной обед в ночное бденье,
Тем самым всех предупредив,
Что будет за грехи отмщенье.
С надеждою лишь только Ной
Да его славная семейка
Смотрели как над головой
Водой чернела туча-лейка.
Но клапан все не открывался,
С неба – ни капли уж три дня
Но, чтобы Ной не сомневался,
Ну, да и вся его родня,
На землю к ним отряжен был
Посыльный с четким инструктажем,
Который он им и вручил,
Там гриф «Секретно» стоял даже!
Взломав печати, дети Ноя
Проснулись от годов застоя
И, чтоб доверье оправдать,
Пошли худобу собирать.
Купили кой-чего в соседа,
Соврав, что это для обеда,
Что будет дан на честь кого-то...
Когда-то...
- Мы не помним что-то...
- Ну-у-у, после дождичка в четверг,
А место встречи всем – ковчег!
Да, заготовлено немало
Было скота в самом начале
Большой всемирной одиссеи,
В чем помогли братьям соседи
Не просто так, а по обмену,
Взвинтив для братьев стразу цену!
Никто не верил сказкам Ноя,
Для них он был, как бы, изгоем,
Что все добро свое профукал,
Пока кричал народу в рупор,
Что грешникам грозит Потоп
И не откупится никто.
Погибнут все: и стар, и млад!
У всех одна дорога – в ад!
Сим россказням никто не верил.
Детей пугали лишь потопом,
Чтоб закрывали плотно двери –
- А вдруг вода и в двери й окна?
Да непослушных карапузов
Пугали всех большой водою,
Когда те кушали арбузы,
Что ночью не было покоя.
Все позабыли Божий страх
И позабыли свои корни,
Считали: - Жизнь в ихних руках
Надежней, чем в руках Господних.
Нашелся даже там мудрец,
Пытавшийся всем доказать,
Что люди пошли от овец
Иль, что горилла – ихня мать!
Меж тем и туча не стояла,
Она росла и все темнела,
И много жути нагоняла,
Но не дождила, а терпела.
А люди, попривыкнув к туче,
Ложились спать чуть-чуть пораньше,
Под голову ж, на всякий случай,
Особенно, кто был постарше,
Ложили что-то надувное,
Что может быть спасет им жизнь,
Когда наступит проливное,
Где-то накарканное Ноем,
Событие, что лишь держись!
Вот так прошло еще пол года.
Ной в ожидании извелся:
- Ну что за мерзкая погода,
Когда ж потоп уже прольется?
И где, согласно всех инструкций,
Звери и птицы, где они?
И тут свершилось! Всемогущий
Его окликнул: - «В верх взгляни!
Ты видишь там большую тучу,
Тебе на сборы дам дней пять.
Зверей и птиц пришлю, ты лучше
Составь их опись, так сказать...
Всех тварей ты бери по паре,
Но только чтобы двух полов!
Не потерплю Я изначально
Зверей развратных, без мозгов!
Тебе ж поручен фейс-контроль,
С тебя й спрошу, так что изволь..»
И почернело сразу небо –
Это слетались стаи птиц
И с лету в клетки на ковчеге
Согласно видов, разбрелись.
И загудела вдруг земля –
Зверье бежало по приказу,
Топча соседские поля,
А добежав, в колонну разом
Построилось, и стало ждать,
Когда их Ной решит позвать
Подняться на борт, затем в клеть.
Уж лучше в клеть, чем умереть!
Ной громко оглашал названья
И называл сразу число
Зверей, угодных к выживанью,
Что в списках значились его.
Другие ноевские чада
Стояли и смотрели в оба,
Как фейс-контрольная бригада
По выбраковке их породы.
Погрузка шла пять полных дней
Размеренно, без лишней спешки,
Сначала тех кто покрупней
В ковчег подняли на тележке,
Затем их опустили вниз,
Чтоб был балласт как можно ниже:
Не Ноевский то был каприз,
А был приказ, спущенный свыше.
Заполнив трюм большим зверьем,
Врата закрыли на задвижку,
Ну, а в межклеточный проем
Зерна насыпали с излишком.
Да сена набросали в клети,
Оно ж – подстилка, надо – корм,
Ведь сколько плыть – было в секрете,
Секрет – у Бога, как и шторм,
И все стихии на планете,
И все планеты что вокруг,
И все что было, есть и будет
(Он помнит все, он не забудет!)
Случается не просто «вдруг»,
А по Его лишь указанью,
Согласно табель-расписанью.
Вторую палубу ковчега
Для выживанья и ночлега
Отдали всем парнокопытным
И их врагам столь ненасытным,
Да разным маленьким зверушкам,
Орехи, дерево грызущим,
Всему что прыгало, скакало,
А так же ползало, бежало,
Что было уж, ну, очень прытким
И часто сильно любопытным.
Грузить сих тварей было легче,
Так как они были помельче
И лифт, сломавшийся внезапно,
(Что была очень даже странно)
Не нужен был, а только трап
Для всех парнокопытных, лап,
Которым подняли повзводно,
Согласно видов, всех животных,
Определив по видам клеть,
Чтоб позже всех их запереть,
Дабы никто не дебоширил
И жизнь свою не растранжирил.
Сухой паек был заготовлен
Для всех кто ел траву, коренья,
У клетках тех, кто избалован
И мясо ел для продолженья
Своего вида на земле,
Как им Господь и повелел.
Задумка здесь была простая:
В круизе захотят все есть,
А львиный прайд иль волчья стая,
По бартеру смогут поесть.
На третьей палубе под сводом
Летали птицы, мотыльки,
А между клетками в проходах
Кишмя кишели и сверчки,
Букашки, разные жучки,
А в паутине – паучки.
Подумал Ной: - «Ну, все готово..».
И мысль его как телеграф
Дошла до каждого живого
Животного и ихний страх
Пропал совсем. Другой настрой
Пришел к зверью почти мгновенно
И воцарился там покой
Без воя, ржанья и без пенья.
И в тишине такой глубокой,
Ной уж отвык от тишины,
Пошел проверить он веревки,
Что с лифтом были связаны,
Но на пути его возник
Нахальный Хам и специально
Он дал подножку и старик
Упал, что сноп, как бы случайно.
Поохав в тишине ковчега,
Ной позабыл, чего хотел
И сам, хромая, как калека,
Чуть до кровати допыхтел...
И бухнулся, забывшись сном,
Где разговаривал с Отцом
И получил большой разнос
За Змеюшку, что Хам занес,
В обмен на Змея обещанья
Дать Хаму сразу состоянье
И много жен после потопа,
Когда спасутся они оба...
Проснулся Ной, созвал семейство
И Хаму учинил допрос:
- Зачем ты учинил злодейство
И Змея на ковчег занес?
Тот сразу бухнулся в колени,
Сказал, что это все навет
На его, Хама, поколенья,
Что в будущем придут на свет.
И, чтоб уж точно оправдаться,
Он припугнул свою же мать,
Что может на Земле остаться
И со семьей не спасаться,
Если не будут доверять
Ему и данному им слову,
А его слово – не полова!
Тут мать размякла от сих слов
И Ною дала подзатыльник,
Чтоб не смотрел дурацких снов
И что ковчег в скотомогильник
Вмиг превратит она сама,
Если уж Ной сошел с ума,
Что видит все в черных тонах
Со Змеем злым во всех углах!
Какой мужчина не уступит
Такому сильному напору?
Ной был судья, а стал преступник
Согласно ее приговору.
А, посему, Ной извинился,
У Хама попросил прощенья
И тот вальяжно удалился,
Как бы, развеяв все сомненья
И сняв с себя все подозренья.
Каюта Хама небольшая
Была на первом этаже
И часто девушка нагая,
Или в красивом неглиже,
С восходом солнца упорхала,
Как птичка певчая в оливках
Или змеею уползала,
И пропадала в шахте лифта...
Ты, мой читатель, помнишь точно,
Что изначально Змей порочный
Был особью мужского пола,
А вот сейчас он, для прикола,
Да чтоб спасти все семь голов,
Подразделился сам на части
И все те части – двух полов:
Шесть женских и мужской, отчасти.
Вот так Змей Хаму угодил
Еще до самого потопа,
А за подножку похвалил
И по плечу того похлопал:
- Ты очень умный и способный,
Не то что вся твоя семья,
Даже скажу, что ты – особый,
Тобой горжуся даже я!
А я, ведь, видел и немало,
Еще ж нам больше предстоит
Решать вопросов изначально,
Когда ковчег будет прибит
К большой горе далекой, дикой
И все с начала начинать.
С тобой мы станем мощной кликой,
Готовой мир завоевать!»
Всевышний занят был потопом,
Пора уж было начинать.
Третий звонок звучал особо –
Разверзлись хляби, так сказать.
Вода свистела прямо с неба,
Не капельки дождя – река
И не одна, на человеков
Низверглись вниз после звонка.
На землю был отряжен ангел,
Чтоб затворить входную дверь
В ковчег, чтоб больше не попали
Туда ни человек, ни зверь.
Поставив ворота на место,
Посланник Божий, взяв печать,
Залил все щели жидким тестом
И стукнул по дверям раз пять,
Проверив сразу их на прочность,
А щели – на водопроточность.
После проделанной работы
Супротив рек, что лили с неба,
Посланник улетел в чертоги
С докладом по делам ковчега.
А на Земле в разгар стихии
Все поняли, что Ной был прав
И за проступки их плохие,
И необузданный их нрав,
Будут наказаны все строго,
Хоть строже уж не может быть,
А за неверие их в Бога
Всех будут сей же час топить!
Кто победнее – в лодки сели,
Кто побогаче – в корабли,
Во славу Бога песни пели,
Чтоб не лишал Он их Земли.
Но Он то знал их обещанья:
Цена им – пшик в базарный день,
Ведь завтра вновь все их желанья
Вернутся снова, как и лень.
Ведь сколько раз Господь стращал
И вразумлял свои творенья,
Но человек все извращал,
Надеясь на долготерпенье,
Но больше, все ж, на всепрощенье.
И всяки раз он Богу врал!
Вода стеной стояла долго,
А тут еще из-под земли
Фонтаны мощные настолько
Ударили, что все смели!
Дома взлетали вверх как щепки,
А с ними люди и скотина,
Как будто бы сорвав с прищепок
Большой кусище парусины,
Ужасный ветер все крутил
И вверх, и вниз об воду бил.
Кто жил в горах – спасались бегством:
Они карабкались на горы,
Надеялись, что это действо
Должно закончиться бы скоро.
Вода ж как прежде подымалась,
Волной смывая «горняков»,
Земля с потугой избавлялась,
Смывая грязь людских грехов.
И кораблей уж не видать,
На них хотели переждать
Потоп греховные вандалы –
Тех ветер растрощил о скалы.
Когда ж и скал не стало видно,
Из недр земных всплывало Нечто,
И все съедало ненасытно,
Тела терзая бессердечно.
Только ковчег, как пробка с корка,
Болтался в водах очищенья,
Ему не повредил нисколько
Ни шторм всемирный, ни крушенья,
Вот только там, внутри ковчега,
Все эти долгие деньки
Блевали все до посиненья
И их огромные плевки
С самого низу и до верха
Укрыли все, куда не ткни...
В кают-компании у Ноя
Лежали все, как после боя,
Хотя там не было бинтов,
Но стон стоял, что будь здоров!
От такой качки наизнанку
Вышла вся прежняя еда,
Казалось, эту жуть-болтанку
Не остановят никогда.
Которую уже неделю,
А может месяц, как нам знать,
Ковчег болтали так качели,
Что на словах не передать!
Спасатели уж пожалели,
Что не остались на земле.
Их нервы были на пределе
Предел же был на корабле.
Что называли все ковчегом.
Ковчег же был тот именной
Ведь на борту кто-то начертал
Одно простое имя – «НОЙ».
Но вот уж стихли ветры, воды,
Земля – единый океан
Где ни-че-го под небосводом,
Только один густой туман.
Вода как зеркало стояла,
Лишь изредка покой ее
Рыбешка смело нарушала,
Блеснув красивой чешуей.
Ковчег скользил по водной глади
Один как перст на всей Земле.
Адам же с Евой, сверху глядя,
Были слегка навеселе
От ощущения блаженства
И радости за род людской,
Ведь Прародители семейства
(Им внуком приходился Ной)
Мечтали о своих потомках,
Что разбредутся по Земле,
Забросив за плечи котомки
И страхи все, преодолев,
Построят вновь большие храмы,
Будут трудиться, мирно жить
И Бога жизнью своей славить,
Во славу лишь Его творить!
Туман стал таять понемногу
Под взглядом Евы и Адама,
Они ведь тоже там, при Боге,
А, значит, и имеют право
Влиять на все, что происходит
В местах их юности влюбленной,
Любовь ведь быстро не проходит,
Если она была свободной.
Адам ковчег своею силой
Направил в нужном направленьи,
А в это время разводила
Туман подруга силой веры.
Светало. Солнце подымалось
Над водной гладью, освещая
Один ковчег – то что осталось
От прежнего Земного рая.
Солнце искало по привычке
Хоть что-нибудь, чтоб зацепиться
Лучами теплыми своими.
«- Но где деревья, где же птички?
Где горы с шапками седыми?
Наверное, мне это снится...
Пора мне точно видно встать,
От сна скорее пробудиться,
Чтоб снова все найти опять!»
Но Солнца взгляд блуждал напрасно,
Ища знакомые места,
И Солнцу стало очень ясно –
Тех мест не будет никогда!
Поникшее уже светило,
Закрылось, пробегавшей тучкой,
Поплакалось за тем, что было,
Когда был мир такой певучий
И, не найдя огромных гор,
(За ними Солнце отдыхало)
Пошло в космический простор,
При этом тихо затухало...
Увидев разочарованье
У потускневшего светила,
Отец, Создатель Мирозданья,
Всего что будет, есть и было,
Вернул любимое созданье:
- Ты, Солнышко, поди, забыло
Что Я – Творец. Я все предвидел.
Я создал Мир из ничего
И если вдруг тебя обидел –
Прости Владыку твоего!
Ты будешь восходить как прежде
И радовать своим восходом,
Дарить всегда и всем надежду
Под, мне подвластным, небосводом!
Все то, к чему ты так привыкло,
К Моим творениям земным,
Я возрожу и новым циклом
Развития моим былым
Творениям, Я предоставлю
Возможность жить в прекрасном мире.
Ковчег там видишь? Я направлю
Его к горе и дам всем силы
Опять расти и размножаться
Всему живому, что Я спас,
А человеку – постараться
Уж не грешить, как в первый раз!
При сих словах Солнце коснулось
Своей улыбкою ковчега,
Но на ковчеге все проснулись,
Когда петух прокукарекал.
Уж сколько суток после бури
Все отсыпались в тьме кромешной,
Вот только совы не уснули –
Не дал уснуть инстинкт, сердешным.
Все это время они бдели,
Хоть спать до жути все хотели,
Но тут вдруг лучик сверху вниз,
Не знамо как, но все ж пробился,
Дав совам самый лучший приз –
Глубокий сон на них свалился.
Совы уснули – все проснулись.
Внутри пошел такой галдеж,
Что небеса аж встрепенулись.
Кто что кричал – не разберешь:
Ковчег рычал, свистел и охал,
Пищал надрывно, завывал
Ужасно ржал, визжал как рохля
Шипел, пронзительно икал...
Семейство Ноя после встряски
Такой потопной свистопляской,
Проснулось тоже с петухом
Подумав: - Вот и снова шторм!
Но шторма не было, конечно,
Дабы зверей всех усмирить,
На время дрейфа обеспечить
Порядок, как и должно быть,
Господь послал всем, там плывущим,
Мощнейший энергопосыл
Об ихней миссии в грядущем,
Чем панику и прекратил.
Затем подручные Адама
Слетели с Неба на ковчег
И досок пять они руками
Разбили сверху просто вщент.
Затем от носа до кормы
Прошлись огромным гвоздодером,
Чтоб всем кого спасли, видны
Были все прелести обзора
Безбрежных вод, пролитых с неба,
И смывших грязь земных грехов,
Что так терзали человеков,
Когда те славили божков.
Зверье от мала до велика
Дивилось видам им открытым,
Хоть гладь воды была безликой,
Но поражала мощью скрытой,
Да аппетитом ненасытным,
Что все живое проглотил
И создал Новый Дивный Мир!
Сменялись дни, сменялись ночи
Пейзаж такой же как и прежде:
Уж проглядел Ной свои очи,
Ведь сорок дней он весь в надежде
Сойти с ковчега вновь на сушу
С семьей своею и зверями
И чтоб, не дай Бог, не нарушить
Богом ниспосланной программы!
Всевышний, видя все и всюду,
За рвенье Ноя похвалил,
Сказав: - Ты ворона покуда
Пусти в полет, чтоб он парил.
Когда увидит ворон землю,
Он каркнет – и ты все поймешь,
Уж скоро там, за горной цепью,
Ты Землю вновь приобретешь!
Команду ворону на взлет
Дал Ной почти без промедленья,
А чтобы долгим был полет
И лучше вороново зренье,
То угостил его на славу,
Краюху хлеба размочив,
А полкраюхою, по праву,
Семью свою Ной угостил.
Прошелся ворон по настилу,
Потом присел, чуть пробежал,
Взмахнул крылами что есть силы,
Взлетел и в дали там пропал.
Уж солнце близилось к закату,
Ослабив яркость освещенья,
На небе звездочки из злата
Зажглись по Божьему веленью,
А ворона все нет как нет,
Не дай Бог, ворон в воду канул,
Тогда держать надо ответ
Пред Богом за неполну пару.
Но вот он тенью промелькнул
На звездном небе и уселся
Там на корму и вмиг уснул
Устал, бедняга, натерпелся.
Проснулось Солнце утром ранним,
Давай всходить – пришел рассвет.
Ковчег стоял, как будто странник,
Ориентиров, ведь, то нет!
Плывет ковчег или стоит
Не знал никто, окромя Змея,
Но Змей только «благоволит»
Общаться с Хамом, с кем затеял
Он снова мир весь покорить.
Поведал Змей, что точно знает,
Куда ковчег должон прибыть
И тайну эту он вверяет
Только ему, за его прыть.
И пошушукавшись немного
Уполз, змеюка, в шахту лифта,
Ведь там его никто не трогал,
Там выспится, там было тихо.
Тем временем на Небесах,
Где разбирались в чудесах,
Включили в действие программу,
Прервавшую людскую драму:
Земля разверзлась, сотворив
Затем материки планеты,
В своих расщелинах сокрыв
Потопа страшные секреты.
С водой стекались в бездну недр
Тела загубленных животных,
А все, на что Господь был щедр,
Сокрылось в залежах подводных.
Часть вод Всевышний заморозил,
Создав два белых снежных царства,
Которые станут угрозой
Для всех грешащих на пространстве.
А на ковчеге в это время
Корма уж были на исходе,
Голод снести – тяжкое бремя
Для фауны дикой природы.
Два дня как нету клочка сена
У клетях хищников голодных,
Ведь сено у них для обмена
На мясо разных там животных.
Видя такое положенье,
Что может быть падеж зверья,
А значит и надежд крушенье,
Взмолилась Ноева семья,
Не зная, что Господь уж сделал
Все то, о чем молились люди,
А Ною лично Он поведал
Когда и что случаться будет:
- Отправь ты голубя в разведку,
А вот когда он прилетит,
То принесет оливки ветку –
Туда вам надо будет плыть.
Сейчас же спи и набирайся
Терпенья, силы и ума.
И ты уж завтра постарайся
Зверью раздать Мои корма,
От них зверье уснет на время,
Пока ковчег не «приземлится»,
А голубь пусть не ест то семя –
Тебе он завтра пригодиться.
Очнулся Ной, увидел диво:
В кают-компании стояло
Десять мешков битком набитых
Зерном каким-то. – Что-то мало...
Подумал Ной, но спохватился,
Ведь сверху Им всегда видней,
А сколько Ной уже постился –
Не сосчитать тех бурных дней.
Приложена была к мешкам
Инструкция по примененью
- Сейчас пойду и всем раздам,
Согласно Божьему веленью!
Но разносить не надо было:
Как только развязал завязки,
Зерно само летело-плыло
К зверью, уснувшему как в сказке.
Солнце взошло – петух проспал,
Ведь зернышко ему досталось,
Поэтому и не кричал,
А спал, как всем и полагалось.
Не спал лишь Ной, его семья,
И голубь белый, словно снег,
Такая голубя стезя –
Найти, что просит человек.
Деваться некуда, приказ
Был отдан утром на рассвете
И голубь в его звездный час
Взмыл в небо, словно на комете!
Летал он долго, но напрасно.
Под вечер, выбившись из сил,
Вернулся голубок несчастный,
Уселся плавно на настил
И с Ноем тихо загрустил...
Но по утру, лишь Солнце встало,
Подбросил Ной еще раз птицу.
Сдаваться Ною не престал,
А, значит, надо для годится
Упорство проявлять всегда,
Тем более, что ты избранник
И с Неба смотрит на тебя
Твой предок, тот еще романтик!
На этот раз летел голуба
Не просто так – его маршрут
Проложен был чуточку грубо,
Но четко, к точке где сойдут
На землю чистую созданья,
Спасенные самим Творцом,
Что спят сейчас и в ожиданьи
Забылись тихим, крепким сном.
Вода спадала понемногу,
А суша, будто бы, всплывала
Верхушки гор, что ближе к Богу,
Открылись – вот оно, Начало!
К одной из этих гор летела
Птица – избранница Небес.
Ей само Солнце путь согрело
К горе, где рос когда-то лес,
Когда она еще равниной
Была до этих бурных дней,
Теперь же выросла в глубинах,
Набрала множество камней,
Враз показалась всему свету
Горой, ведущею до врат
Небесных. Точку на планете
Назвали гордо – АРАРАТ.
Туда и сел наш славный голубь,
Куда Господь благословил,
Где утолил свой сильный голод,
А значит, и набрался сил.
Рядом с зерном, что Ангел бросил
Для корма птицы-почтальена,
Ветка оливки там непросто
Лежала, словно на амвоне,
Это послание Господне,
Знак мира для спасенных чад,
Кто с ним спасал зверей голодных
И все, чем был ковчег богат.
К ковчегу путь был покороче,
Ведь голубь выполнил заданье,
И, окрыленный, что есть мочи
Летел с огромнейшим желаньем
Представить капитану Ною
От Господа благую весть,
Что их ковчег, само собою,
Причалит послезавтра здесь,
Откуда веточку оливки
Он принесет как мира знак,
А значит и всех осчастливит,
Вернув надежду, как ни как...
Солнца закат был как обычно
Красив и чуточку печален...
Семейство Ноя по привычке
Уж собралось идти до спален,
Но тут до их чутких ушей
Донесся звук с огромной выси
И все на палубу скорей
Поднялись быстро, словно рыси.
На фоне Солнца золотого
С Небес спускался голубь мира
С веткой оливки неземного
Происхождения. На крылах
Принес он то, чего все ждали:
Надежду, Веру и Любовь,
Как и описано в скрижалях,
Богом лишь знанных авторов.
Ветка оливки, как живая,
Лежала на ладони Ноя,
Жизнью и верою сияя,
Душе внушив чувство покоя,
Взлетела вдруг и, чуть помедлив,
Под дуновеньем ветерка
Враз поплыла к местам заветным –
К горе, где и была взята.
На верхней палубе ковчега
В тиши ночной, поднявши руки,
Семья молилась об успехе,
Чтоб Бог простил им все проступки,
И чтоб их плаванью конец
Скорей настал и непременно,
Чтоб Бог, как Истинный Отец,
Любил детей своих безмерно.
Серьезность той молитвы сразу
Сим подкрепил овцой жертовной,
Согласно Ноева приказу.
Овца была Богу угодной
И Он поднял из недр подводных
Тринадцать особей пригодных,
Для буксировки «Ной-Ковчега»
По указанью Человека!
Так плыл ковчег под шепот волн,
Ведомый веточкой оливки,
К самой заветнейшей из гор,
Что вышла из земной глубинки.
Читатель спросит: - Почему
Был Арарат перстом отмечен?
Ответ известен лишь Ему,
А нам он точно не известен.
Как бы то ни было, но вот
Под утро, Солнце лишь всходило,
Слегка ковчега правый борт,
Как будто что-то накренило,
Затем ковчег остановился,
Как будто впал в оцепененье,
И, крякнув громко, зацепился
За камень. Не было сомненья
У Ноя, что слетев с кровати,
Спросонок выскочил в халате,
Что это – точно катастрофа!
-«А как же обещанья Бога?!»-
В сердцах подумал старый Ной,
Но вдруг увидел пред собой
В сиянии лучей светила
Горы верхушку, что затмила
Собою все, что видел раньше,
На той земле, давно пропавшей.
-«Благодарю Тебя, Господь,
За мне ниспосланную милость!
Что мой, вернее, Твой народ,
Будет расти, что жизнь продлилась
Всего, что сотворил когда-то,
Затем же спас из состраданья,
Лишь Ты один! Мы ж виноваты...
И заслужили наказанье...»
При сих словах, пав на колени,
Просил у Бога он прощенья.
Господь услышал все стенанья
И видел искренность у Ноя:
-«Он перенес все испытанья,
Еще когда он начал строить
По чертежам ковчег-спасатель.
Уж сколько лет прошло с тех пор,
Но он все вынес и достоин
На похвалу, а не укор...»
Подумал так всего Создатель.
Тем временем пришло в движенье
Зверье ковчежное в загонах:
Ковчега мягкое скольженье,
Да и качания на волнах,
Пропало вовсе, как и сон,
В который сразу погружен
Был мир животных столько дней!
Расчет Небес был очень точен:
Будить голодных всех зверей,
Когда ковчег достигнет точки:
С Горою встретится своей!
И вот свершилось! Их скитаньям
Пришел, действительно, конец!
Всем божьим тварям и созданьям
В жизни дарован был венец
На право жить и размножаться,
Как до Вселенского Потопа,
А человечеству стараться
Уж не гневить, как раньше, Бога,
Ведь только их Бог наделил
Мышленьем, логикой и знаньем,
И двери в Рай лишь им открыл,
Подобным на Него созданьям.
Ковчег стоял еще дней пять,
Лишь ветром тихим обдуваем,
Воды в округе не видать –
После Потопа даже Раем
Казался Ною Арарат
С его пустынным грозным видом,
Где только камни возлежат,
В безмолвии своем великом!
Правда, который день подряд
Средь гор звучал ковчег как бубен,
Рычал, свистел и невпопад
Пищал надрывно, охал глухо,
Шипел, визжал высокой нотой,
Чечетку часто выбивал –
Всему зверью ведь жрать охота,
Так где же то, что обещал
Им Ной, ему же – Сам Господь?
Который день уж впроголодь
Живут все хищники Ковчега,
А остальная ж мелюзга
Осталась вовсе без орехов,
Без сена, ягод.. Вот беда...
Лишь в шахте лифта как и раньше –
Который день уже кутят
Змей-искуситель с Хамом падшим,
Едят и пьют, что захотят!
В этом нескромном кутеже
Они друг с другом побратались
И Хам поклялся на ноже
Быть верным Змею, даже в старость...
А Змей воздаст за верность Хаму
Своим лихим благоволеньем:
– Если не будешь строить Храмы
И Бога ты предашь забвенью,
Тогда твой род будет богат
И знатен, как никто на свете...
Змей так сказал, но его взгляд
Был взглядом пострашнее смерти!
Лишь Ной молился все, сердешный,
Взывал к открытым Небесам
Который день, но безуспешно,
А почему? Не знал и сам...
Как будто, делал все как надо,
Согласно Божьих наставлений,
Но неприятности каскадом
За Ноем шли без промедлений...
Хоть в Ное Бог не сомневался,
Но испытанья посылал,
Чтобы последний закалялся,
А в трудностях – только крепчал!
Но есть предел всему на свете,
Ведь Ной – всего лишь человек,
Как и жена его, и дети.
Тем более, не долог век
Отпущен всем потомкам Евы
Для жизни бренной на Земле,
Где тело старится, а нервы
Совсем сдают на склоне лет...
Предел настал! С неба спустился
Посланник Господа крылатый,
И, сняв священные печати,
Открыл ковчежные врата,
Что было очень даже кстати,
Ведь, дней как пять ушла вода,
Затем же ангел быстро скрылся,
Как будто влага – испарился...
Хотя ковчег уж был раскрыт,
Но лишь сейчас смогли подняться
И улететь все стаи птиц,
Чтобы уж начать расселяться
На вновь открывшихся просторах,
Пока пустынных, но уж скоро
Они заселятся зверьем,
Букашками и паучками,
И жизнь опять забьет ключом,
Согласно Божией Программы!
Как только упорхнули птицы,
Взлетели тучи насекомых,
Чтоб с шумным гулом удалиться,
Рассеявшись в местах укромных,
Ведь за те дни, когда все воды
Сошли и оголили сушу,
Ускоренно росли в природе,
Как будто бы у Райских кущах,
Деревья, травы, мох, кусты,
Ну, и конечно же, цветы...
Теперь настал черед зверей
Сойти на Землю, дать потомство,
А значит надо поскорей
Открыть все клети, но «знакомство»,
Со многими из всех спасенных,
Страшило все семейство Ноя,
Ведь хищников таких огромных,
Тем более очень голодных,
Может закончится убоем...
Развеял все сомненья ангел,
Ниспосланный Творцом вселенной,
Чем ободрил всех и представил
Для всех живых Закон нетленный:
«На все века и повсеместно
Лишь человек подобен Богу,
А, значит, на земле наместник
Лишь он один и может строго
Со всех спросить, как Сам Господь,
Что душу дал ему и плоть.
Отныне и во все века
Ты, человече, будешь править
На всей Земле, твоя рука
Должна добро творить и славить
Того, кто все тебе простил,
Теперь же – власти дал и сил!
Да устрашатся и трепещут
Тебя все птицы в горной выси,
Да рыбы разные в безбрежных
Глубоких водах, реках быстрых.
И всякий зверь да убоится
Тебя на всех просторах зримых!
Знай, только Божия десница
Хранит тебя и всех любимых
Тобою чад всегда и всюду:
Куда б не ехал ты, ни шел,
Не плыл бы морем – всегда будет
Хранить от всех возможных зол
Вас сам Господь, чья милость к вам
Так безгранична и безмерна,
Все, что подвластно Небесам,
Здесь, на Земле, подвластно смертным!
Но позже за ваши деянья
С вас спросят строго, с ваших душ,
И если что, так наказанья
Вам описать я не берусь...
Ну, а пока, живите, люди,
И расселяйтесь по планете,
Потопов больше уж не будет,
Господь поставил свое вето!
А чтобы вы не сомневались –
Господь от трона своего
Дает вам семь цветов на радость,
Чтоб помнили и вы Его...»
При сих словах в небе раскрылась
Дотоль невиданна краса –
Дугою красок заискрились
И заиграли Небеса!
(Сейчас мы называем с вами
Красу ту – «радугой небесной»,
А, может, ей названье дали
Еще тогда – нам не известно)
Семейство Ноя далось диву
При виде радуги огромной –
«- Она божественно красива
Не видел ничего другого,
Чтоб что-то радовало душу
Вот так, как эти дуги света,
Возникшие над бренной сушей,
Как символ Божьего завета!»
После речей посланца неба
В сердца людей пришел покой,
Уверенность в делах потребных,
Что были посланы судьбой.
Не мешкая спустились люди
К загонам хищников лихих,
Открыли клети – будь что будет,
Их не оставит Бог самих!
Стая волков и львиный прайд
Стали послушны как овечки,
Как будто блеют, не рычат,
Где-то покорный мягкий взгляд,
Как воск горящей тонкой свечки,
Они бросали на людей,
Что так спокойно между клетей
Ходили, словно средь детей,
Чуть подгоняя зверей плетью.
Да и все те, кто был помельче,
Сегодня потеряли страх:
Сурки и зайцы при их встрече
С волками, вовсе впопыхах
Поотдавили серым лапы,
Спеша покинуть свой загон,
Чтоб пощипать уж сочной травки,
Как зайцам и велит Закон,
Что лично Богом утвержден!
Вот так за день или за два
Вся живность вышла из Ковчега
И разбежалась кто куда
Искать еду и для ночлега
Укромный угол иль пещеру,
Причем, попарно, как велел
Им сам Творец, вновь давший веру,
Определив им их удел:
Всем жить свободно, размножаться
Согласно видов и родов,
Только предписанным питаться,
Тогда и вид будет здоров!
А где же Ной, семейство Ноя?!
Оно в молитвах эти дни
Без пищи, на коленях стоя,
Достойные своей родни,
Пели хвалу Адаму, Еве
И, главное, хвалу Творцу,
Что спас их род в ковчежном чреве,
Как и положено Отцу!
Послесловие
И нам пора прощаться с вами
Я без утайки рассказал
Все вам доступными речами,
Вернее, правду написал...
И если были где огрехи –
Прошу покорно Вас простить
И не давать мне «на орехи»,
Что я мог что-то упустить...
Всем вам, читателям, желаю
Жить долго, счастливо, в любви
А, значит, быть поближе к Раю,
Когда звоночек зазвенит...
Совсем забыл, вот вспомнил только,
Змей тоже спасся в этот раз:
Чуть отойдя после попойки,
Прищурил свой алмазный глаз
И вышел гордо, как хозяин,
С каюты и – по трапу вниз,
Где Хам к охране был приставлен –
Таков был матушкин каприз...
А может указанье свыше,
Нам не дано сего понять,
Ведь мы живя под Божьей крышей,
Не будем на нее пенять...
29.06.2014
++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
ID:
508179
Рубрика: Поезія, Поема
дата надходження: 29.06.2014 15:53:01
© дата внесення змiн: 29.06.2014 15:53:01
автор: Walker
Вкажіть причину вашої скарги
|
