История Руси, что лавка,
В ней много-много всякого добра:
Безумства власти, скипетры, удавка.
Не разгребешь до самого утра.
И в куче той величие, богатство,
Интриги, кутежи, помойка, срам,
Кровавых фаворит братство,
Разврат, убийства, войны и бедлам.
Тут нет святых, здесь каждый грешен.
Все оправдания - сплошная ложь.
Мол, Петр Третий – изверг, был помешен…,
Но как же на жену он был похож.
Вольтер писал ей письма, полагая,
Что думает о вольностях она.
О вольностях в дворцах, сараях, спальнях,
Где проводила время не одна.
Я не судья и не историк,
И обличать царицу не готов.
Но Тараканову «княжну» припомнить стоит
И то, что сделал с ней Алешенька Орлов.
Бунт Пугачева, русский бунт кровавый.
Все думали империи конец.
Но тут Суворов отличился бравый.
И получил донской казак венец.
Венец кровавый и молву людскую.
Что Петр Третий, вдруг, восстал спасти народ.
Ведь неспроста все казаки толкуют,
Их вольницам тогда настал черед.
И, будто в крепостное рабство,
Загнать хотели Дон, Урал, Кавказ.
Вот взбунтовались, погуляли и… разбиты,
Но волю все ж спасли... на этот раз.
А дальше Польшу искромсали, поделили,
Чтоб о Свободе не мечтали вслух,
Пруссаки, австрияки и Россия
Не переносили сей французский дух.
Величие страны бескрайней
Узнал Радищев… Сослан за слова,
О том, что обло чудище, стозевно лайя,
И власть имперская его есть голова.
Но в Эрмитаже, в Зимнем ныне,
Ее портреты в золоте в парче,
Великая злодейка Фрике
В российском императорском венце.
ID:
540806
Рубрика: Поезія, Історична лірика
дата надходження: 01.12.2014 22:53:16
© дата внесення змiн: 01.12.2014 22:53:16
автор: Михаил Брук
Вкажіть причину вашої скарги
|
