Меня уже давно занимает мысль, что, подобно тому, как булгаковский Мастер в своем романе «угадал» Иешуа и Пилата, Шекспир нечаянно «угадал» тип характера и судьбу Пушкина, когда придумал (соединив несколько уже существовавших литературных мотивов) образ Меркуцио в «Ромео и Джульетте». А так как он «угадал наперед», то можно с небольшими понятными оговорками утверждать, что Шекспир Пушкина придумал. (:-))))))
До меня эта мысль дошла после прочтения пушкинской цитаты, но для любителей воображать она настолько увлекательна, что наверняка она уже была высказана кем-нибудь, кого лучше меня слышно. Что огорчает меня, потому что у меня к этому персонажу даже развились родственные чувства (очень просто догадаться, откуда у Меркуцио взялся брат Валентин. Потому что это привет из «Двух веронцев»: там герои — Валентин и Протей, а Протей и Меркуцио — это синонимичные имена: означают того, кто меняется. Но я, опять же, не единственная Валентина, а изменчивый по существу персонаж вряд ли подлежит даже родственному присвоению:-)).
После длинных рассуждений у меня сложилась зарифмованная фантазия на ту же тему. Это именно фантазия, я даже уверена, что на самом деле все не так было. И я бы хотела, чтобы эти стихи были лучше, но уж какие вышли.
Был мир, который поскребла чума.
Но мор — и тот проходит, как известно.
Трагедия как зрелище нужна,
И персонаж рождается для пьесы.
«Герой мой ищет как в стихах любви,
Что есть желанье, узнает он внове.
Пусть получает в спутники свои
Того, кто слишком шутит над любовью.
Вообще изменчив каждый человек,
Но я, бывает, предпочту стабильность.
А этот, что запрятал грусть под смех, -
Душой пусть восстает на неподвижность.
Герой, где не искал, любовь найдет,
Влеченье прошлое объявит лживым.
Шутник уже узнал, что все пройдет,
Еще заразней смехом несчастливым.
Слова любви пусть судит, как сатир,
Пусть будут речи грубы, но и ярки.
Не угадать, что зачитал до дыр
Он томик того самого Петрарки.
А то чудесной песней зазвенит
И легкой, и пленительной, и быстрой.
В беседе удивив, заворожит:
Его привязчив будет голос чистый!
Какой-нибудь тоскливый льстец придаст
Любовнице красу, что нет в помине.
Мечтатель острый правду слов отдаст
Снов и видений маленькой богине.
Умрет, сорвав личину шутника,
От случая, накличет смерть влюбленным:
Героев сгубит их судьбы рука,
Обрубит злобу семьям огорченным.
Что возмущало в нем — ему простят:
Ведь над своей шутил смертельной раной.
С влюбленными его объединят
Тоской о чуде, что прервали рано.
Угасший голос будет долго мил,
Хоть постоянства так и не усвоил:
То драки за безделки осудил,
А то прославил упоенье боем.
Погибшим болтуном не назовут,
А скажут: пал храбрец, честь защищая…
Он будет рыцарем, как был я шут,
Я, может быть, и сам его сыграю».
Он на успешной был тогда стезе,
К нему большое горе приближалось,
И в пьесе о любви и о вражде
Жизнь ветра как мерцание промчалась.
10.04.2016
ID:
717458
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 10.02.2017 19:03:26
© дата внесення змiн: 20.06.2020 20:56:04
автор: Валентина Ржевская
Вкажіть причину вашої скарги
|
