Мороз шершавым языком
вчерашней лужи лижет рану.
Сбоит подкожный метроном –
мне мерит вдохи ритмом рваным.
И выдыхает по слогам –
дрожат так губы – нежно имя.
Твоё.
Надкушены снега
по-волчьи ветрами шальными.
Виски мне студит хриплый вой
неукротимых псов Борея.
Но лихорадит кровь тобой,
(чем ближе к ночи, тем сильнее).
Ты – внутривенный… морфий? яд?
Ты – нежность, терпкая до дрожи.
Моя.
А твой холодный взгляд
выводит медленно на коже –
на воспалённом полотне –
распятье тонкое мишени.
И, воплощённая в луне,
ночь растекается настенно.
Твои глаза – как два ножа.
(Мне показалось в смене терций).
Молю, вонзайся, не спеша,
в моё – тобой живое – сердце.
Нет, пулей царственно замри –
продли предчувствие агоний
и сладких пыток. А на «три»
(ведь я твоя – ты это помни –
во всех рожденьях)
отомри…
отлично!!!
