15 июля 2024 г. скончался поэт и переводчик Валерий Зосимович Ананьин. Поэтому я впервые прочла его переводы Шекспира и захотела два из них с удовольствием проанализировать.
Сонет 130
Не зори – взоры женщины моей,
И не рубины губы – что равнять!
Не снег, а глина – масть ее грудей,
Не золото, а деготь – злая прядь.
И на скуле – не лоск дамасских роз
С их колером румян или белил.
Не благовонье смол, не сладость лоз –
Угар в ее дыхании я пил.
Да, голос мил, милей сыщу навряд,
А флейта – все ж волшебнее поет.
Богинь не видел – может, и парят,
А милая – о камни ноги бьет.
Но в мире мне желанная – одна,
А мишуре сравнений – грош цена.
Образность сонета, как кажется, такова, что перевод сложно сделать оригинальным, то есть узнаваемым. См. в переводе М.И. Чайковского «Ее глаза на солнце не похожи». В оригинале речь и идет о солнце. С.Я. Маршак заменил солнце на звезды – получились «Ее глаза на звезды не похожи». Читая один перевод, нельзя тотчас же не вспомнить другой, если его знаешь. Перевод В.З. Ананьина должен, по-видимому, напомнить перевод Маршака, но как спорящий с ним. В чем спорящий: он больше передает грубость оригинала, но потому и звучит как более страстный.
Вместо проволоки, которую напоминают волосы возлюбленной, и в оригинале тоже, появляется деготь, и прядь – «злая» (что можно прочесть и как намек на характер, если иметь в виду все сонеты к леди. Но необязательно читать так). Розы, как и у Маршака, или алые (румяна) или белые (белила), а должны быть и алые, и белые дамасские розы (“red and white”). Дыхание возлюбленной напоминает угар – что грубее, чем перевод Маршака «тело пахнет так, как пахнет тело», но ближе к оригиналу, где запах возлюбленной – вонь (breath that from my mistress reeks). В третьей строфе, когда речь о голосе возлюбленной, появляется не просто музыка, а флейта, которой нет в оригинале.
Самое же главное - это что вместо противопоставления слов mistress (и госпожа, и любовница) и love (любовь) в оригинале в этом переводе появляются три слова «женщина», «милая» и «желанная». «Женщина» и «милая» («милая» в той же строке, что у Маршака, где речь идёт о походке) – вместо mistress поглощают двусмысленность этого английского слова: понятно, что речь идёт о любовнице, но о любимой любовнице. А в финале та же вольность, что у О.Б. Румера:
И все же, что бы ни сравнил я с ней,
Всего на свете мне она милей.
Исчезает упоминание чужих возлюбленных и ложных сравнений для них («any she belied with false compare»). Исчезла тема литературной критики. Герой в переводе говорит лишь о своих сравнениях: они – повод объясниться в любви.
Но в мире мне желанная – одна,
А мишуре сравнений – грош цена.
Если возлюбленная дотерпела до этого места – вот какой оригинальный вкус у ее поэта.
Сонет 66
Жить не хочу. Невмоготу смотреть
На мир, где честь привыкла голодать,
Где низости положено жиреть,
Где веру дозволяется предать,
Где дутой славой щеголять – не срам,
Где чистоту – не грех продать-купить,
Где красоту списать не стыдно в хлам,
Где немочь вправе силу оскопить,
Где творчество заикой сделал кнут,
Где ум у скудоумья школяром,
Где правду простомыслием зовут,
И где добро – в холопах перед злом.
Жить больше не хочу. Невмоготу,
Но… бросить здесь любовь на маету?
Первое, что заметно: призыв смерти с упоминанием смерти как отдыха сменился просто на отказ от жизни: «Жить не хочу». Во второй строфе истинное совершенство (right perfection), которое ложно обесчещено (wrongfully disgraced), сменилось красотой, которую списывают в хлам – более узкий смысл, чем в оригинале, частный случай. Искалеченная (disabled) сила стала оскопленной – еще более грубый образ, чем в оригинале. В третьей строфе образы оригинала передают перевод очень точно. «Добро – в холопах перед злом» - стоит отдельного комментария. «Холоп» включает два слова из оригинала: “captive” (пленное, в данном случае добро) и “attending” (прислуживает, в данном случае злу). Добро, лишенное свободы, - холоп перед злом. «Холоп», строго говоря, не то же самое, что «пленный» (холоп может быть куплен, а не пленен) - но образ лишения свободы сохраняется. Перевод с упоминанием холопа - очень удачный.
В финале тот, кого герой не хочет оставлять – любовь, как и в оригинале (а не, например, друг), и это любовь вообще, а не только «моя любовь», как в оригинале. Обычно я, когда что-нибудь перевожу, боюсь, что перевод окажется похож на чей-нибудь уже существующий, которого я не знаю – а в данном случае мне польстило, что В.З. Ананьин свой перевод 66-го сонета окончил вопросом. Я тоже так, независимо от него, однажды сделала. Раз мне нравится перевод – нравится и решение: хорошо, что автор, который мне понравился, и я мыслим похоже. А в самом конце по сравнению с оригиналом заменена та угроза, которая существует для оставленной любви: в оригинале речь об одиночестве, у В.З. Ананьина появляется маета. Можно сказать, что маета будет следствием одиночества, почему любовь и лучше не бросать.
Шекспировские произведения трудно переводить и вследствие их популярности: трудно найти именно свой вариант перевода. А переводы В.З. Ананьина предлагают именно такие варианты: они и близки к оригиналу, и запоминаются индивидуальностью.
ID:
1017955
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 20.07.2024 03:43:40
© дата внесення змiн: 20.07.2024 10:04:54
автор: Валентина Ржевская
Вкажіть причину вашої скарги
|
