Расколовшись о небо, зарницы
оседают над скатами крыш.
День, повисший слезой на реснице,
растворяется в вечере. Тишь
после бури накрыла, как чашей,
мир, где страсти о чем-то кипят.
И без всякой причины даже
в сердце, освобожденном от фальши,
непролитые слезы стоят.