Сильвия Плат, "Слова"
Колуны,
что бьют набат в чурок,
—и эхо!
отзвуки странствуют
центробежно, что кони.
Сок
стекает что слёзы, что
вода, стремясь
воссоздать своё зерцало
над валуном,
что каплет и вертится:
белый череп
съеденный сорной зеленью.
Годы спустя я
сталкиваюсь с ними на тракте...
Слова: сушь без седла,
неутомимый топот копыт.
Пока
со дна пруда неподвижные звёзды
правят жизнью.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Words
Axes
After whose stroke the wood rings,
And the echoes!
Echoes traveling
Off from the center like horses.
The sap
Wells like tears, like the
Water striving
To re-establish its mirror
Over the rock
That drops and turns,
A white skull,
Eaten by weedy greens.
Years later I
Encounter them on the road— —
Words dry and riderless,
The indefatigable hoof-taps.
While
From the bottom of the pool, fixed stars
Govern a life.
Sylvia Plath
Сильвия Плат, "Край"
Женщина совершенна,
её мёртвое
тело осенено улыбкой завершённости;
иллюзия греческого фатума
плещет в складках тоги;
её нагие
стопы будто молвят:
"Мы зашли так далеко, это кончено".
Мёртвые дети колечками, белые змеи
у каждого из кувчинчиков,
теперь без молока.
Она втянула их
в тело: так лепестки
розы смыкаются, когда сад
замирает и ароматы сочатся
из сладких, глубоких зёвов ночного цвета.
Луне не о чем печалиться,
глядя из-под костяного капюшона.
Она свыклась с подобным.
Её чернынь трещит и тащится.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Edge
The woman is perfected.
Her dead
Body wears the smile of accomplishment,
The illusion of a Greek necessity
Flows in the scrolls of her toga,
Her bare
Feet seem to be saying:
We have come so far, it is over.
Each dead child coiled, a white serpent,
One at each little
Pitcher of milk, now empty.
She has folded
Them back into her body as petals
Of a rose close when the garden
Stiffens and odors bleed
From the sweet, deep throats of the night flower.
The moon has nothing to be sad about,
Staring from her hood of bone.
She is used to this sort of thing.
Her blacks crackle and drag.
Sylvia Plath
Сильвия Плат, "Песня потаскухи"
Бел-иней прочь,
а зелень грёз не стоит много.
За скудным днём трудов
приходит час для грязной озорницы:
сам слух о ней вдоль улицы шалит,
пока всяк муж—
рыж, бледен, тёмен—
не обернётся вслед сутулой.
Меть, я плачу, этот рот,
добавь насилия,
что косо строчило
лицо прыщом, ямой, шрамом,
с каждым свирепым годом.
Разве не найдётся кто-то из мужчин,
чтоб, задержав дыхание,
ткнуть головню любви в эту вонючую гримасу,
что из горного озера, канавы и кубка
в мои расцеломудренные очи
взирает снизу.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Strumpet Song
With white frost gone
And all green dreams not worth much,
After a lean day's work
Time comes round for that foul slut:
Mere bruit of her takes our street
Until every man,
Red, pale or dark,
Veers to her slouch.
Mark, I cry, that mouth
Made to do violence on,
That seamed face
Askew with blotch, dint, scar
Struck by each dour year.
Walks there not some such one man
As can spare breath
To patch with brand of love this rank grimace
Which out from black tarn, ditch and cup
Into my most chaste own eyes
Looks up.
Sylvia Plath
ID:
265792
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 18.06.2011 23:21:47
© дата внесення змiн: 18.06.2011 23:50:18
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
