По огненной воде в протлевшей шхуне
Его душа искала свой причал.
Упало небо инеем в июне.
Тогда он – в предпоследний умирал.
Палитрой выси солнечным зайчонком
За кистью, что его писала путь,
Следил, дивясь открыто, как ребёнок:
И много ж создал… хоть прожил – на чуть…
Вернулся. Шхуну ́заново отстроил.
Пустил водою чистой, как родник.
Писал. Писал. Заложник первой роли,
Отдав душе вторые… и привык.
И как–то вдруг ни радости… ни боли…
Но с сердцем в пятках пробежав итог,
Он умирал – в последний… в голом поле
(ТАК видел он, встав небу на порог).
Вернули. На корму той, первой, шхуны.
Он дописал… что должен был… Потом
Сгорел с душою… до последней руны…
Начертанной судьбой в последний гром…